Домой Максим ехал совсем с другим настроением, чем на работу. Словно летел. В считанные секунды он осознал, что его мир перевернулся с ног на голову. Всё изменилось. Он сам не знал, когда именно, но знал, что должен поговорить с женой. Конечно, это будет неприятный разговор, возможно, самый неприятный в его жизни. Да и в жизни Риты тоже. Но он хотел быть честным. Сейчас, как никогда. В первую очередь, быть честным с собой.
Рита открыла дверь еще до того, как Максим достал ключ из кармана. Он непроизвольно прищурился, ожидая ссоры: он опоздал — уже полчаса назад они собирались выехать к родителям Риты. Но вместо этого Рита схватила его за рукав и затянула в квартиру.
— Макс-макс-макс, мне надо тебе что-то рассказать!
— Х-хорошо, — растерянно кивнул Максим, внезапно растеряв запал на самый важный разговор. — Что случилось?! Ты не сердишься на меня?
— Макс! Максик! у нас будет ребёнок! — выпалила Рита и плюхнулась на табуретку в прихожей, улыбаясь от уха до уха.
— Ты… ты получила ответ из агентства? Та быстро?
— Нет, Максик. Я получила ответ из клиники. Макс, я беременна!
Шаг десятый: окончательный
В ту ночь Максим не спал. Он пытался — пусть и мысленно — вылезти из капкана, в который сам себя загнал. Снова и снова представлял, отматывал время назад, представлял, что можно было исправить, изменить, если бы он тогда поступил иначе.
Он мог бы месяц назад сказать Рите, что не хочет больше делать попыток стать родителями. И дело было даже не в Валентине. Он просто устал от постоянных ожиданий и неудач, слёз, бессонных ночей. В конце концов смирился с тем, что никогда не случится, был готов пересмотреть свои планы на жизнь. Но тогда ему казалось, что это его обязанность — сделать жену счастливой.
Он мог бы полгода назад отказаться от новой работы. Тогда это означало бы только одно — проблемы с финансами, поиски работы по профессии… Возможно, тогда им пришлось бы отказаться от идеи стать родителями намного раньше… Но теперь, зная к чему привело его согласие, он не мог себе представить, как жить без этого — без этих чувств, эмоций, переполняющих его…
А теперь… теперь он чувствовал себя, как загнанный в угол зверь. Он знал, как должен поступить. Знал… Но сердце хотело другого…
Конечно, ребенок должен расти в полной семье, с любящими родителями. Любящими его и друг друга.
И Максим безусловно любил Риту… Ему всё еще хотелось быть с ней рядом, разговаривать о всякой ерунде, смеяться над глупыми комедиями и есть разогретую в микроволновке пиццу. Но теперь он знал и другое.
Ему вдруг показалось, что он впервые понял, что значит любить по-настоящему. Так, что хотелось бросить все и бежать на край света. Босиком. По снегу. В дождь и порывистый ветер. Бежать и бежать, и бежать, не останавливаясь. А потом обнимать, целовать и больше никогда не отпускать. Не защищать и оберегать, а идти наравне, на одной высоте, стремиться к одним и тем же вершинам, смотреть в совместное будущее, не планируя каждую секунду, срываться и падать в бездну и снова бежать, лететь… Быть вместе и быть свободным. Свободным от угрызений совести, от неоправданной ответственности, от чувства излишнего покоя…
Максим вдруг осознал, что устал. От сложившейся ситуации. От лжи. От себя самого. Хуже всего было осознание того, что ничего еще не закончилось.Совсем наоборот: всё только что начинается.
Утром Максим поднялся с кровати осторожно, стараясь не разбудить Риту, не завтракая вышел из дома. Уже на лестничной площадке на мгновение остановился: решение он принял окончательное. Всё, что теперь было нужно, это «забыть» о том, что хотелось, и сделать то, что надо.
В машине он громко слушал радио, чтобы меньше думать — боялся передумать. Припарковался на чужом парковочном месте — всё равно планировал вернуться к машине не позже чем через пятнадцать минут. Проигнорировал лифт — чтобы не оставаться слишком долго наедине со своими мыслями. И только когда открыл дверь в офис остановился и выдохнул: теперь уже обратного пути не было.
— Валентина, нам нужно поговорить, — с порога выпалил Максим и слишком резко закрыл за собой дверь: Валентина непроизвольно поморщилась.
— Что-то случилось? — поднявшись с кресла, Валентина сняла очки.
— Да, — выдохнул Максим. — Я… Я увольняюсь.
— В смысле? — от неожиданного заявления Валентина застыла на месте.