— Ты… не знал?
Максим тяжело вздохнул: его пальцы медленно вырисовывали круги на тёмном дереве стола — он хотел рассказать всё, всю правду, но что-то останавливало его. Та часть его, которая всё еще искала оправдания поступкам Риты и хотела её защитить.
— Я искал тебя… Тогда, как узнал. Я звонил, приезжал, но ты как сквозь землю провалилась.
— Мне было не просто пойти на этот шаг, — призналась Валя. — Но и выбора особо не было.
Максим подошел к окну, опёрся на подоконник — за стеклом снова шёл дождь, но этот был едва заметным, легко покачивал цветы мелкими каплями, преломляя солнечные лучи.
— Мне очень жаль, что так всё получилось, — произнес он тяжело. — Если бы была возможность, я бы хотел вернуть всё назад, всё поменять, никуда тебя не отпускать. Если бы я знал, чем всё закончится…
Ему хотелось сказать так много, но слова застревали где-то внутри. И ничего из того, что он мог сказать, не могло передать всего того, что творилось в его голове и сердце. Последнее грозилось разорваться на мелкие клочья. Он мог бы рассказать, как долго искал её, как не проходило и дня, чтобы он не думал о ней. И как часто он видел её во снах. Он мог рассказать так много, но слова не хотели складываться в предложения…
Едва набравшись смелости, чтобы сказать, что всё еще думает о ней, как и год назад — каждый день, каждую минуту, Максим почувствовал тёплые ладони на груди — Валя обняла его, укнувшись лбом в его спину.
— Я… одну минуту, только одну, а потом…
— Хоть целую вечность, — едва слышно выдохнул Максим: улыбка сама по себе появилась на его лице, как только его ладони накрыли её.
В комнате было тихо, только едва слышное тиканье часов нарушало идеальную тишину. Максим боялся дышать. Ему казалось, что если он пошевелится, всё вокруг него рухнет и исчезнет, а он был не готов отказаться от этого тепла, которое разлилось по его груди, заполнив его целиком…
Валентина пыталась не плакать, но слезы предательски стекали по щекам: она старалась не думать, не вспоминать — все эти долгие месяцы она каждый день, каждый миг прикладывала огромные усилия, чтобы выкинуть воспоминания из головы, но они возвращались снова и снова. Иногда ей казалось, что она никогда не забудет и что мысли медленно, но верно становятся навязчивыми. Поэтому увидев Максима сегодня на пороге дома, Валентина сначала решила, что ей мерещится…
Что-то мокрое и тёплое коснулось ноги Максима…
— Лаки! — Максим и Рита отозвались одновременно.
Максим присел на корточки, за что тут же был облизан: они оба радовались встрече — и если Максим выражал это широкой улыбкой, радостно теребя пса за ухо, то тот в ответ облизал старому знакомому и руки, и лицо.
— Ну Лаки, перестань, — с улыбкой на губах Валентина пыталась угомонить пса: тот радостно вилял хвостом, изредка повизгивая. — Смотри, что ты сделал: Максим теперь весь в твоих слюнях.
— Не страшно, — улыбнулся Максим. — Я по нему тоже соскучился.
— Дай помогу.
Валентина взяла полотенце и приложила к облизанной щеке Максима: тот автоматически перехватил её за запястье. Полотенце выпало из рук… Максим едва заметно улыбнулся: Валентина смотрела на него, не моргая, на её щеках был заметный румянец.
— Ты знаешь, — Валя улыбнулась в ответ, — шрамы украшают мужчин.
— Я слышал такое, — кивнул Максим, коснувшись губами её ладони.
— Может… Максим, может нам… может нам стоит еще раз…
— С тобой всё что угодно. С тобой — хоть на край света, — Максим прикрыл глаза и выдохнул. — Больше я никогда тебя не отпущу.
Конец