Искомый немец лежал, скрючившись, без признаков жизни. Его «Маузер-98», так и не сдернутый из-за спины гарантировал, что даже если человек еще жив, подхватить оружие и в ту же секунду пальнуть во врага он не сможет. Можно выдыхать. Хотя, нет, рановато расслабляться. Это только первый, и кстати тоже всё еще не проконтролированный. Мало ли, случаи всякие бывают. Лежит зверь с дыркой в туше по месту, то есть явно холодный, а ты подходишь расслабленный и довольный точным выстрелом. И тут оно вскакивает в последней попытке поквитаться с обидчиком. Хорошо, если ты просто падаешь на жопу под смех товарищей охотников. А бывает, кто и дотягивается когтями или зубами до человеческого горла.
А тут не звери, тут фашисты. В голове всплыли строки из далекого детства: «Сколько раз ты немца увидишь, столько раз ты его убей!» вместо контрольного выстрела Александр поднял винтовку и как копьем ударил прикладом в шею. Тело не застонало, не дернулось. Мертвец. Вновь оружие легло в привычные руки, не приложенное к плечу, а в полусогнутых руках, как на ходовой охоте, когда полсекунды хватает, чтоб вложиться и прицельно выстрелить. Это был третий, второй тут рядышком. Вот он, лежит на спине и мелко дышит, не открывая глаз, не реагируя на звук. Нормально, подумал Парамонов, тоже не боец. Но винтовку оттянул подальше от рук. А потом подумал, наклонился и откинул в сторону того, третьего. Он нумеровал их не по очередности обнаружения тел, а по выстрелам.
Решив, что к этому можно поворачиваться спиной, Александр пошел за первым. Первый немец выглядел очень хорошо, настолько, что даже сомневаться в его смерти не было причин. Пуля разворотила грудину, скорее всего наткнувшись на какую-то железку в кармане или на мундире. Мало ли чего у того могло быть подвешено. А вот с лошадкой было не очень здорово. Напуганная стрельбой, не чуявшая человеческих рук на вожжах, она сорвалась и учесала в заросли, застряв там вместе с телегой.
— Ну ничего себе! Вот ты устроил, москвич! — Раздалось из кустов у дороги. — Что, всю немчуру уложил⁈ — Вслед за восклицанием из кустов выбрались два товарища, до того совершавшие героический маневр обхода поляны.
— Не всю, только тех троих. На вашу долю еще хватит. О! Ты! — Палец Александра остановился на Василии. Винтовкой пользоваться умеешь?
— Не так, чтоб прямо умею, — начал юлить крестьянин.
— Алексей, вот вам винтарь. Покажи человеку, как из него стрелять. Вон там подранок лежит, пусть Василь его добьёт. Ты отвечаешь за процесс.
— За чего?
— За то, чтобы Вася не прострелил себе ногу, когда в немца целиться станет.
— Я зачем? Ты его подстрелил, ты и добивай.
— Затем, Василь, что я должен быть в вас уверен. Если немцы за нас примутся, ты нас им не сдашь. Потому как мы молчать не будем — ты с нами, ты тоже немцев убивал. Понял?
— Понял.
— Пойдешь один нахрен или с нами будешь гадов давить?
— Буду. Не сдам.
— Вот и начни сегодня. Тут как с кабанчиком, тоже привычка нужна. Да, Алексей? Твой будет следующий.
Парамонов отдал винтовку в руки Алексея и тут же почувствовал себя как голым на ветру. Мысль, что на выстрелы сейчас сбегутся какие-нибудь вооруженные чужаки сильно не порадовала. Так что он наклонился к той небольшой кучке винтовок, которую сметали перед своей смертью фашисты. Карабин Мосина? Нет, карабином это назовут в сорок четвертом, значит сейчас у него в руках винтовка образца 1891–1930 годов. В свое время Александр немало перечитал материалов по этому оружию, сам порой до хрипоты спорил с товарищами, доказывая свою правду. Хотя спорить особо не о чем, изменения винтовка претерпела небольшие. Разница в точности боя для охотника была вообще незаметна на двухстах метрах, а дальше и стрелять нет смысла. Если только с оптикой, но это уже совсем иная охота, такой выстрел можно сделать только в горах.
Немецкие винтовки лежали отдельно, к ним он даже не прикоснулся. Нет, есть у них достоинства. Чистота выделки, ложе опять же красивое. Но по-честному сказать, точность боя такая же при в разы большей цене. Детали пригнаны вручную, перекинуть затвор с одной винтовки на другую не получится. Все деталюшки на своих местах, зазоры минимальны, а значит к грязи оружие более чувствительно. И зачем такой ствол ему? Вот прямо здесь и сейчас зачем? Разве что с целью не быть зависимым от русского калибра. Кто его знает, что дальше будет, как с патронами получится…
Выстрел за спиной прервал его раздумья, Парамонов повернулся на звук, передергивая затвор и поднимая оружие. Ложная тревога, просто белорус добил немца. Справился, вот и чудно. Теперь можно немного меньше сомневаться в напарниках. В себе Парамонов не сомневался, его несло как щепку по течению реки, здравый смысл вопил, что так не бывает, всё не по-настоящему! Так что пришлось его заткнуть, чтобы не возникало соблазна забиться в какую-нибудь норку поглубже и подальше от суровой действительности. Если все происходящее не бред.