Рада помазала рану на голове и уже хотела было придвинуться к руке, как вдруг в бреду или наяву Дракон глубоко вздохнул и дёрнулся, схватив её, сидящую пред ним на коленях, за ногу! Так сильно сжал, что мурашки по спине пробежали! Вся жизнь перед глазами пронеслась у девицы, но мгновенье прошло, и хватка сильных пальцев ослабла, оставив на колене синяк, а кисть безвольно рухнула рядом. Бредит. - А я уж думала… Всё… - девица отёрла со своего лба ледяную испарину страха, стыдливо одёргивая подол сорочки, стараясь прикрыть острое колено: - Срамник! Вон куды полез-то! - Весь день она провела подле него, мазала и перевязывала раны: уж больно слаб оказался хвалёный Жених супротив Невестиного камня. - Вот и будешь знать, как девок утаскивать. Подарочек тебе от меня, «суженый»! – бурчала Рада, когда день склонился к вечеру, а тот – сменился тёмной беззвездной ночью. Небо заволокло тучами, и внизу ревело и бесилось море. Рада слышала, как оно швыряет доски и уцелевшие лодки, про себя умоляя море пощадить хоть одну, чтобы завтра она покинула остров. Да как уж тут уплывёшь… Она взглянула на Дракона: жар спадал, но был ещё силён. Сильнее него.
Долго искала себе место для сна: темно на острове, огонька не сыщешь. Утром и днём все заботы проклятущий Дракон занимал, а вечером так быстро стемнело, что и вытянутой руки не найдёшь. Сначала Рада сидела на высоком утёсе, а потом – вернулась в ту маленькую пещеру и легла за камни. Так, чтобы она могла видеть Дракона, а он её при первом взгляде не сумел разглядеть.
Там она и уснула, бедная. Уставшая, израненная, но почему-то странно довольная собою. Наверное, гордость в ней говорила тогда. Да храбрость, которой прежде ни в одной Невесте не было.
Глава III
Сон её был беспокойным. А каким ещё может быть сон едва не убитой жертвы, превратившейся в пленницу? С закрытыми глазами Рада думы тяжкие думала о судьбе своей и о смерти...Что казалась неминучей снова. Долго ли проживёшь подле огнедышащего ящера?! Как же теперь ей уплыть? Как сбежать с острова? Дракон сам встать не сможет – уж голова-то у него крепко разбита. Нечего сказать, отоварила его Невеста по-хозяйски! А как же убежать? Может, она поговорит с ним, разжалобит, и он её домой отнесёт? Может…
А дома-то что? Опять матушка с поджатыми в немой злости губами: ещё одна осень, а они так и не играют свадьбу. Даже сватов никто не засылает, опять Радке куковать в девках. И все смотреть будут косо: скажут, что она, «Кривая», страхом своим самого Дракона уморила. И крепче прежнего будут над нею и над семьёй её издеваться. А коли она не вернётся? Мать поплачет, отец – погорюет, да за дело своё возьмётся. Сестра ещё детей народит: девка она крепкая. И места станет больше для младенцев, что она ещё и ещё будет рожать. И не надо будет каждый год думать, как свою «страшилищу» замуж выпихнуть. А ей, Раде, не надо пугаться нового взгляда косого в её сторону, который каждый неотёсанный неженатый парень на неё бросал. Интересно им, какая она: учёная, драться умеет. Какая она жена будет? - Кукиш вам. На постном масле всем, - беззвучно проговорила девица сухими губами. – Не вернусь. Никогда. Нет. Не вернётся. Умаслит Дракона, упросит, чтобы в город заморский отнёс. Там-то уж не заставляют девушек замуж идти. Там можно книги читать или сказки рассказывать за подаяние – на то и жить станет! Решено! Не вернётся. На губах расцвела улыбка. Настоящая. Счастливая. Впервые за эти горькие дни. Рада почувствовала, как сильно уморилась, и камни под спиной показались пуховой периной. Только не долго ей было отпущено нежиться во сне. Сквозь дремоту туманную донёсся до ушей звук. Скрип да скрежет сплошной, а потом – глухой удар. Снова: скрип, скрежет. Удар. И дыхание порывистое… Не открывая глаз, вся девица опять превратилась в слух. Послушала-послушала, а потом чуть не подскочила в ужасе: проснулся Дракон проклятущий! Пришёл в себя! Открыла глаза, выглянула из-за камня. Через дыру в стене увидела: день настал, и прилива нет, что по утрам у утёсов нежится. Лодку не стащить со скал! Не уплыть, не сбежать! А Дракон тем временем и вправду глаза открыл, да встать пытался. Только слаб был ещё, но признаваться сам себе не хотел. Поднимался на локтях, о них опереться старался и падал, обессиленный, на пол с глухим ударом. Рада аж зажмурилась: того гляди головой еще раз шибанётся и помрёт. Пропадай тогда зря её старания! - Мегера! Жаба мерзостная! – кого он честил, процеживая брань сквозь плотно сжатые зубы, девица и без помощников догадалась бы. Покривила губы: вот она, благодарность Драконова! Поглядела на него Рада и поняла, что чудище слабое ещё. Не то, что угнаться за ней – подняться не сможет. И тогда без страха она заговорила, выглядывая из-за камней: - Плохо тебе, крыса летучая?! – девичий звонкий голос эхом запрыгал от стены к стене, взвился под своды пещеры и исчез в одной из дыр, выпорхнув в ясное небо. Дракон замер, прислушиваясь, но, будучи слабым от ран, не мог разобрать, откуда же голос доносится. Поняв, как жалок и беспомощен, он обозлился: - Найду тебя, вошь лупоглазая, все кости до последней переломаю! Зуб даю! - Ой да на что мне твой зуб: доброго слова не стоит. Ты сначала на ножки встань, гадина проклятущая! – не сдержавшись, девица расхохоталась. А он всем телом напрягся, силился подняться, но ничего сделать не мог: раз за разом падал, пуще прежнего слабея. - Ты где есть? Выходи. - Зачем? Мне и так тебя видно. Гляжу-у….Налюбоваться не могу. НА ЖЕНИХА! - Да и ты хороша Невеста…Увидел тебя – чуть со страху не околел… - Кто б мычал! – снова обидно ей стало, что считают её некрасивой. Рада и сама знает, что «крива». И не надо ей без конца напоминать: не в беспамятстве чай! - Из тебя тот ещё Жених. Я думала, женихи пригожие да молодые, добрые, ласковые! А тут седой, ещё и лохматый! Да и стар ты, чтоб жениться! Куда тебе… - девица не договорила, вновь потянувшись к подолу сорочки и прикрывая колени, на которых уже были фиолетовые синяки. - Ой, и на что взял-то я тебя? Теперь бед не оберусь… - простонал Дракон, приложив руку ко лбу. Повязка на ранах была уже сухая. Значит, у него поднимался жар. Раны не проходили и всё ещё грозили чудищу могилой, а Раде – безвременным заточением в его замке. Он молчал, и она умолкла, разглядывая его из своего укрытия. В их поселении никто не ходил таким «раздетым». Даже лето – и то было суровое: все надевали по нескольку одежд на себя, а зимой – так вовсе задубеешь, коли в мех не завернёшься, как в кокон. В диковинку было Раде, что Дракон почти голый по острову разгуливает: только вокруг бёдер ткань тёмная была намотана. - И на том благодарствую… - пробурчала девица, разглядывая его широкие плечи и мерно вздымавшуюся грудь. Щёки начало покалывать, и она испугалась, как бы не захворать, лёжа на холодных камнях. Но чудно: лишь щёки колет и нигде больше… На всякий случай Рада решила пробраться к ключу, чтобы на себя взглянуть. Привстала и ногой случайно опрокинула несколько камешков, которые покатились по полу, перестукиваясь и возвещая о том, где она была всё это время. На мгновение пещера смолкла, словно весь скалистый остров ждал, что дальше будет. - Спряталась она...Девка бестолковая, - процедил Дракон, даже головы не повернув в сторону Рады. Та оскорбилась и встала. Вышла к нему… - Ты в ноги должен мне кинуться, за то, что я тебя выхаживала! Помер бы тут на холодной каменюге! - А не из-за тебя ль я тут лежу сейчас?! - Ах ты, червяк чешуйчатый! Как тебе не совестно?! Ты ж меня бы сжёг всю! Испепелил бы – не пожалел! Вон, косу мне всю попортил! – в несколько больших шагов девица подошла к лежащему и пове