— А вы вроде в другом институте работали?
— Мне уже столько лет, что где я только не совмещала. Но всегда возвращалась к родным пенатам. Проходите.
Полякова широко раскрыла дверь, и Глаша, войдя в небольшой кабинет, резко остановилась. Девушке показалось, что её ударили под дых, она даже перестала дышать на несколько секунд, не слыша ничего вокруг. Она не могла оторвать взгляд от картины, висящей на стене. Мотив был простенький, сельский, но техника, цветовая гамма и расположение предметов в точности, как на тех двух полотнах, одно из которых она видела в квартире Нефёдовой, второе — в той жуткой комнате, откуда чудом выбралась живой.
Глава 16
Абсолютно тёмное пространство пульсировало острой болью, Анна Михайловна пыталась найти точку опоры для плавающего в тумане сознания, но каждый раз, когда казалось, что взгляд зацепился за что-то реальное, женщина снова проваливалась в беспамятство. Наконец ей удалось выплыть на поверхность. Продравшись сквозь бредовые галлюцинации, она пошарила сухим языком во рту, поискала глазами воду и попыталась понять, что случилось. Лисицына, почувствовав саднящую боль в районе виска, подтянула слабую руку к голове и в тусклом отблеске еле дышащего светом ночника увидела на пальцах кровавые подтёки. Вдруг в память острым углом ворвалось последнее событие, и женщина на мгновенье перестала дышать, судорожно соображая, как подать о себе знак. Но, оглядев бетонную коробку, панцирную кровать и старый вонючий матрас, на котором она лежала, женщина поняла, что в её жизнь вернулся тот кошмар, который она ждала почти каждый день.
Услышав шаги, Анна Михайловна повернула голову к стене и закрыла глаза. Так она пыталась хотя бы ненадолго оттянуть неизбежный момент новой встречи со своим мучителем.
— Здравствуй, — совсем рядом произнёс мужской голос. — Я так скучал. Ты можешь не притворяться, здесь стоит видеонаблюдение. Я следил за твоим пробуждением.
Анна вдруг почувствовала, как предательски стали выбивать нервную дрожь зубы и подрагивать кончики пальцев, сердце, ошалевшее от прилива адреналина, с бешеной скоростью качало кровь и дышать становилось всё труднее.
— Ладно, отдыхай. Я воды тебе принёс.
Анна вздрогнула от прикосновения чужой руки, услышала, как мужчина поставил на стол пластиковую бутылку, потом отошёл, и вскоре послышался хлопок закрываемой двери.
— Пожалуйста, если есть какие-то высшие силы, лучше уж дайте мне умереть, чем пройти ещё раз через всё это, — еле слышно прошептала Анна, по щеке её сползла слеза, а тело сковала судорога отчаяния.
Глафира сидела перед совершенно растерянной Еленой Сергеевной, смотрела на снятую со стены картину и уже минут десять просто молчала.
— Девушка, может быть, мы прервём это безмолвие? — в третий раз спросила Полякова, глядя на застывшую Глашу с полотном в руках.
— Откуда у вас эта картина? — наконец выдавила из себя Глафира.
— Подарок, — недоумённо ответила женщина.
— Чей?
— Простите, но вы ведёте себя так, будто вы приведение увидели, — выдохнула Полякова, присаживаясь за свой стол. — Я уже испугалась, думала, что-то случилось.
— Кто вам подарил эту картину и когда? — настойчиво спросила Глаша, положив полотно на стол и набирая номер Лисицыной.
— Моя ученица, это её работа. Она была не только прекрасным учёным, но ещё и восхитительно живописала, — лоб женщины прорезала гримаса печали. — Но никогда не гонялась за совершенствованием себя в этой области, ради удовольствия работала кистью, а потом дарила картины близким людям.
Глаша услышала в трубке механический голос, сообщающий, что телефон Лисицыной выключен, нахмурилась и стала звонить Визгликову.
— Почему вы о ней говорите в прошедшем времени? — Глаша услышала, что Визгликов взял трубку, выставила руку, предупреждая ответ Поляковой, и сказала:
— Стас Михайлович, я нашла одну из картин, похожих на те две. Полякова знает, кто это рисовал.
— Глаша! У тебя карт-бланш. Тряси её сама, всё из неё вытряхни. Лисицыну похитили, я сейчас пытаюсь разгрести огромную проблему с взорванным мостом. Архарова себе в помощь вызывай, он сегодня допуск полный получил. Латунин с койко-места рвался в бой. Погорелов ко мне едет. Отбой!
— Кирилл знает? — потухшим голосом спросила Глаша.
— Он со мной. Он знает.