Когда они влетели внутрь, то увидели забрызганную кровью стену, безжизненно сползшее тело Маргариты и Визгликова, который не отрываясь смотрел на Веселову и гладил по голове бьющуюся в беззвучной истерике Аню.
— Сама? — выдавил из себя Латунин.
— Да, — глухо ответил Стас. — «Скорой» скажите, чтобы подъезжала, ребёнка нужно забрать отсюда поскорее.
В кабинет, где безмолвно сидели люди, густыми тенями наполз вечер. Лисицына, стоя у окна, смотрела, как внизу расцветает светящимися вывесками город, Визгликов что-то чертил в блокноте, Кирилл, тыкая в одну кнопку на клавиатуре, листал электронные заметки, а Глафира просто молча смотрела на столешницу и считала в уме количество неровностей и сколов лакированной поверхности.
— Сто двадцать четыре, — вслух сказала она.
— Что? — нахмурилась Анна Михайловна, стоявшая ближе всего.
— Ничего, — помотала головой девушка. — Вроде как Аня в безопасности, а настроение такое, будто я в сточной канаве искупалась.
— То, что мы сделали, — уже немало, — Визгликов покачал головой и добавил: — Не знаю, как долго будет проходить процесс восстановления психики у ребёнка, и неизвестно, знает ли Аня о том, что у неё больше нет семьи. Ну и будущее у неё не самое радужное: бабушка там совсем старенькая, так что, скорее всего, после лечения она попадёт в детский дом.
— Мне казалось, что наша работа — это пресечение преступных действий, — Лисицына отвернулась от окна, — а всё остальное — дело социальных служб. Если мы будем слишком близко впускать каждую подобную историю, то отдел превратится в богадельню. Постарайтесь об этом не забывать, потому что у нас ещё очень много дел, — холодно добавила женщина.
— Чёрт, — несильно стукнул кулаком по столу Визгликов, — мы с Погореловым с утра должны были пойти квартиру этой посмотреть, — он пощёлкал пальцами, — ну, жены мужика со склепом.
Дверь отворилась, и в кабинет, шурша пакетами, ввалились Латунин с Погореловым и остановились на пороге.
— Чё за похоронное настроение? — Рома обвёл взглядом собравшихся.
— Да как-то не до веселья, — пожала плечами Глаша.
— А мне кажется, очень даже до веселья, — Погорелов вытащил из пакета бутылку водки и водрузил её на стол. — Точнее сказать, мне кажется, сейчас самое время для тимбилдинга.
— Серёжа, ты уверен, что правильно понимаешь назначение тимбилдинга? — спросила Лисицына.
— Я? Да! Ведь буквально — это командная работа, а вот то, что всё должно проходить по прописанному сценарию, могут думать только ограниченные люди, — Погорелов поставил перед Глафирой пакет. — Глаша, мы выполнили мужскую часть работы и припёрли ужин с напитками, а ты, будь добра, преврати всё это, — он задумался, — ну короче, чтобы жрать не из пакета и не с бумаги.
— Ладно, пусть будет тимбилдинг, — тихо сказала Лисицына.
Утром Визгликов проснулся возле своей кровати на полу, он с трудом оторвал щёку от кожаной поверхности ботинка, который почему-то заменял ему подушку, нащупал плед, который скомканный валялся у него на спине и почувствовал, что у него на голове лежит чья-то рука.
— Доброе утро, — сказал он, поднимая голову на уровень кровати и разглядывая лицо смешно сопящей Анны Михайловны.
Лисицына медленно открыла глаза и проговорила:
— Опять?
— Фиг знает, я на полу проснулся, — Стас завернулся в плед, с трудом поднялся и, взглянув на часы, покачал головой. — Блин, мы с Погореловым вчера договорились на квартиру ехать к девяти, сейчас уже половина. Я побежал.
Выскочив из квартиры, Визгликов пробежал несколько пролётов, но вдруг остановился, потому что понял, что он не так уж сильно опаздывал, а просто позорно смысля из собственной квартиры. Стас выдохнул, натянул тонкий джемпер поверх футболки и вышел из подъезда. Сейчас ему меньше всего хотелось копаться в гудящей с похмелья голове и выискивать тот момент, когда его здравый смысл впал в анабиоз. Сейчас Визгликову нужна была большая чашка кофе и какой-нибудь бутерброд.
Через час они с Погореловым подъехали по указанному Лидией адресу и, поднявшись на этаж, позвонили в квартиру.
— Иду я, — послышалось из-за двери, — иду, не трезвоньте. — Лидия наконец справилась с замками и, неодобрительно глянув на Стаса и Сергея, поджала губы. — Ну чего вчера-то не пришли?