Глафира устало облокотилась на стену и выдохнула:
— Всё, сил моих больше нет, да и фонарик, по-моему, вот-вот прекратит подавать признаки жизни, — Глаша постучала по корпусу фонаря, словно это могло как-то исправить ситуацию.
— Но выход должен быть, — Казаков, опираясь о пол, встал с коленей и инстинктивно отряхнул брюки. — Если мы с тобой не нашли никого устройства, воспроизводящего голос, значит, есть динамик. Глаша, пока есть источник света, нужно продолжать.
Девушка со стоном снова опустилась на колени и в который раз поползла по периметру каменного пола. Сейчас она решила сменить траекторию поиска, чтобы немного освежить затуманенный усталостью, темнотой и разными суеверными и обычными страхами мозг. Сейчас, положив ладонь на стену, Глаша вдруг почувствовала под пальцами небольшую странную впадину. Ей казалось, что она уже изучила каждый сантиметр помещения, но точно не помнила таких очертаний.
— Юрий Арсеньевич, ваш фонарь ещё работает? — спросила девушка. — Мой сдох совсем. А здесь что-то есть.
Казаков быстро подошёл к ней, направил еле тлеющий луч на указанное место, и оба с удивлением переглянулись.
— Откуда здесь замочная скважина?
— Я знаю не больше вашего, — недовольно заметила Глаша.
— Но ведь это не может быть просто замок в стене, и всё, — Казаков пожал плечами. — Но и для двери какое-то нелепое место.
— Может, здесь какая-то особая усыпальница, урны с прахом хранить, — предположила Глаша.
— Ну, этого мы пока не узнаем, — Казаков потолкал стену, потом достал из своего чемодана стамеску и попытался понять, можно ли открыть дверцу, но всё было тщетно.
— Ключ! — вдруг воскликнула Глаша.
— Что ключ? — удивлённо воззрился на неё криминалист.
— Ну помните, мы с вами ключ нашли в квартире у хозяина склепа.
— Точно, — отозвался Казаков. — Если бы здесь было светло, ты бы увидела, как я просиял улыбкой. И, пожалуй, в первый раз за всю свою карьеру я невероятно счастлив, что не сделал что-то вовремя. Я его ещё не сдал в хранилище улик.
— Аллилуйя! Это хоть какая-то надежда, что нам не придётся здесь ночевать, — выдохнула девушка.
Еле попав в замочную скважину, Глаша пошуровала там тонким стержнем, но «бородка» не могла ни за что зацепиться, а просто прокручивалась вокруг своей оси, и ключ легко выходил обратно.
— Ну, мы хотя бы попробовали, — потерянно сказала девушка.
— Дай-ка мне, — Казаков перехватил у неё ключ, на ощупь нашёл в чемоданчике смазку и щедро налил в скважину.
— Что вы там делаете? Что за запах?
— Погоди, — напряжённо отозвался Казаков.
Мужчина выждал несколько секунд, потом стал аккуратно вставлять ключ, проворачивать и вытаскивать обратно и в один из таких манёвров вдруг зацепил что-то внутри механизма, и через секунду щелчок возвестил о том, что замок поддался.
— Глаша, похоже, я открыл. Неси сюда фонарь, хотя бы посмотрим, что там.
Фонарь перед полной разрядкой вспыхнул, озарил лежащий за небольшой дверью лаз и погас. Казаков и Глашей стояли в полном смятении и недоумении. Ползать под землёй в неизвестном направлении в абсолютной темноте — занятие не самое приятное и безопасное. Но оставаться в склепе на неопределённый срок тоже было нельзя. В конце концов, им уже становилось тяжело дышать.
— Ну что? — спросил Казаков. — Следователь Польская, попробуем выбраться? Здесь воздуха явно недостаточно.
— Лучше умереть, пытаясь спастись, чем ничего не делать, — проговорила девушка. — Только вот насколько далеко может идти этот лаз?
— У нас довольно высокие грунтовые воды, и будь сейчас весна или осень, скорее всего, там всё бы затопило. Почвенные слои ненадёжные, поэтому вряд ли можно было далеко прокопать. Понимать бы, с какой целью здесь всё это устроено… Да и вообще, лаз очень маленький, так что явно эта дверь здесь для чего-то другого предназначена, — Казаков вздохнул. — Ну что? Ползём?
— Давайте, что ещё остаётся?
Глаша оценила высоту порога проёма, закинула ногу, удобно уселась и, зацепившись руками за стены, стала нащупывать грунт. Земляной пол расходился под ногами жижей, сквозняк нёс зловоние, и Глафира, собравшись с духом, прыгнула вниз. Девушка не удержалась на ногах, повалилась на колени и чуть не нырнула в скопившуюся на дне влагу.
— Юрий Арсеньевич, давайте.