— Я поняла. Среди пропавших без вести их тоже нет, — задумчиво произнесла Лисицына.
Дверь в кабинет распахнулась, и на пороге появилась затянутая в кипенно-белый медицинский халат девушка.
— Нинель Павловна, подпишете несколько бланков? Или попозже зайти? — Надя покосилась на Лисицыну. — Здравствуйте.
— Проходи, — Нинель махнула рукой.
— О, я смотрела эти почечные пробы, — сказала девушка, мельком глянув на экран. — Хотела как раз спросить, могу ли я рассчитывать на разрешение, — она перевернула в папке листы, которые подписывала заведующая, — включить их в свои изыскания.
— Ты о чём? — Нинель сдвинула очки к кончику носа и воззрилась на помощницу.
— Я буду писать научную статью о сосудистой гипотезе. При перфузии крови в организме, в частности в почках и головном мозге, стенка кровеносного сосуда постоянно контактирует с высокой концентрацией различных соединений.
— Надя, ты как-то попроще можешь? Анна Михайловна имеет непосредственное отношение к анализам. Это трупы с её дела. Переведи с медицинского на человеческий, — укоризненно сказала Нинель Павловна.
— Да не страшно, я послушаю, — возразила Анна Михайловна.
— Аня, это ты послушаешь. А потом у меня здесь куча оперов и следаков будет толпиться, когда вот такая юная докторица начинает сыпать терминами, — Нинель Павловна пожала плечами. — При этом дело-то стоит на месте. Потому что нарушены коммуникативные связи, и патологоанатом толком не может донести свою мысль. А ведь порой от этого зависит раскрываемость, — женщина откинулась в кресле, сняла очки и прикрыла на секунду глаза. — Я и студентов своих учу, и сотрудников. Я всегда говорю, что нужно учиться общаться. Надя, рожай уже свою мысль быстрее, и так дел много.
Девушка на секунду задумалась:
— Хронические болезни почек могут вызвать целый букет заболеваний головного мозга. В первую очередь, угасание когнитивных функций.
— Надя, едрит твою налево! — воскликнула Нинель. — Анна Михайловна — высокообразованный сотрудник уголовного розыска. Но что, если тебе придётся общаться с простым опером, который забыл даже, какой краской были выкрашены двери в его институт? — она постучала по голове. — Ещё проще.
— Ну куда проще-то. Сказать, что если болят почки, то это может сказаться на внимании, концентрации и так далее? — возмущаясь, проговорила Надежда.
— Нет, — твёрдо сказала Нинель и повернулась к Лисицыной. — Аня, ищите пропавших среди пациентов психотерапевтов или психиатров. И судя по степени ухоженности, окраске волос и другим признакам, люди эти были не особо богатые. Поэтому вряд ли могли себе позволить кого-то из высокооплачиваемых специалистов. Скорее всего, сначала шли к терапевту в обычную поликлинику, потом получали направление в диспансер или к неврологу, — Нинель вздохнула. — Но всё это очень неточно.
— Хотя бы что-то в нашем нулевом поле информации.
— Я постараюсь ещё что-нибудь накопать: у нас в городе более ста пятидесяти поликлиник, и это я ещё не беру поликлинические отделения при больницах.
— Я думаю, нужно начать с диспансеров, — тихо сказала Надя. — Их значительно меньше, и пациентов вычленить проще. Ведь в обычной поликлинике человек может вообще не появляться годами. А если было обращение в диспансер, то проще отследить. Эти пациенты, — девушка осеклась, — точнее, умершие, вряд ли состояли на учёте, но их посещение, скорее всего, носило постоянный характер.
— Почему?
— Ну всё, конечно, зависит от степени расстройств.
— И Нинель Павловна получает новую головную боль и нагоняй от высокого начальства, — что-то набирая на клавиатуре, сказала заведующая.
— Почему? — снова спросила Анна Михайловна.
Нинель Павловна нажала на кнопку «отправить» и откинулась в кресле.
— Потому что я сейчас хочу облегчить вам работу. Я, конечно, не протащу эти тела через тотальный реестр анализов, но сейчас мы знаем, где можно поискать. Поэтому я закажу отдельные тесты, и мы увидим, что там было с когнитивными. Ну и я сама попозже более подробно у них в головах покопаюсь, может, что-то насмотрю и эпителий нарежу для исследований.
Конец рабочего дня согнал почти всех в кабинет, не хватало только Марка и Глафиры. К счастью Визгликова, до конца недели у них была возможность доработать на старом месте, но потом придётся перебираться в раздражающее своей сверкающей новизной здание.
— Журавлёв не звонил? — Визгликов сидел в кресле с закрытыми глазами и слегка покачивался.
— Нет, — почти одновременно ответили Лопатин и Погорелов.