— Да, — сказала Глаша, присаживаясь рядом.
— Ты беседовала с женой Соболева?
— Да.
— И что? — Лисицына вскинула на девушку глаза. — Мне что клещами из тебя всё тащить?
— Ничего интересного. О Соболеве кратко и сухо, зато о её внуках я выслушала целую лекцию.
— У них с Соболевым разве были дети? — удивилась Лисицына.
— Нет. Общих нет. У неё сын от первого брака.
— Кирилл не говорил, удалось найти эту Зину? Мать, — Лисицына споткнулась, — урода этого.
— Нет, не говорил. Да, в принципе, все обещали вскоре собраться, Стас Михайлович даже пиццей грозился.
— Ну, главное, чтобы не он готовил, — хмыкнула Анна.
— А здесь есть фотографии картин и музыкальных инструментов? Ну, которые указывали бы, как мы теперь понимаем, на дверь, — поинтересовалась девушка.
— Вещдоки сюда переправили. Но сейчас там уже закрыто.
— Даже вещдоки перевезли. Как же нас здесь любят, — с некоторой иронией сказала Глафира. — Анна Михайловна, я видела эту комнату, — чуть помолчав, сказала девушка.
— А я нет, — твёрдо ответила Лисицына. — И тебе не советую, иначе утонешь в своих страхах, и в тот подвал время от времени будут попадать люди, которым никто не придёт на помощь, потому что мы с тобой испугались и не довели дело до конца.
— Вы знаете, мне иногда кажется, что он сеет уликами и а-ля оставленными вещами, чтобы просто нас ещё больше запутать. Он нагружает своё убийственное уравнение всё новыми и новыми переменными. Ведь он не играл со мной в квест, он посредством удачно реализованной инсценировки сделал то, что хотел.
— А чего он хотел? — Лисицына взглянула на девушку.
— Не знаю, — тихо сказала Глаша. — Но я готова была повеситься, лишь бы не оказаться в том подвале. Он вынул наружу мои страхи, а потом отпустил, когда я выбралась. Точнее, я села в машину, завела её и больше ничего не помню. Проснулась в лесу.
— Да, там местные всё прочёсывают, результатов пока ноль.
Глафира покивала и подвинула к себе один из листов бумаги.
— Может, он нас за сто километров перевёз.
— Ну это вряд ли, по времени не сходится.
Глафира читала мелко написанный текст, потом подняла глаза на Лисицыну и сказала:
— Соболев соврал.
— Что? — Лисицына подняла на неё глаза.
— Мы с Визгликовым ездили к Соболеву, когда расспрашивали про… — Глаша споткнулась и с трудом произнесла, потирая шею, — ну, прежнее дело. У Соболева тогда был приступ. Он сказал, что какой-то мужчина резко заглянул и ушёл, а он испугался, и это было до того, как мы пришли со Стасом Михайловичем, — Глаша, раздувая ноздри, напряжённо думала. — Я когда шла по коридорам, то со мной параллельно кто-то шёл, я подумала, что это моя тень. Теперь не уверена. Мы тогда как раз изъяли улики, и дата на бланке может помочь вычислить время, когда нужно просмотреть записи с камер в больнице, — торжествующе сказала девушка.
— Делаю! — за спиной женщин вдруг раздался голос Кирилла, который вошёл минуту назад. — Там Стас идёт, он курьера встречал, если кто-нибудь сохранит для меня кусок еды, буду признателен.
— А ты куда? — крикнула вдогонку Анна Михайловна.
— У меня все протоколы оцифрованы, я сейчас дату и время найду и сразу запрос пошлю в клинику.
— Стой!
Но Кирилл уже захлопнул дверь, а Лисицына лишь всплеснула руками.
— Глаша, догони ты его. Не нужно запрос посылать. Нужно понять промежуток времени, а потом ехать и сразу выемку делать. Он может там, как в доме родном, откуда мы знаем.
— Хорошо, хорошо, — покивала Глафира и выскочила в коридор. — Может, позвонить ему?
— Да он вместе с курткой телефон бросил, — с досадой сказала Лисицына.
Быстро преодолев короткий переход между этажами, Глафира прошла огромные площади безмолвных коридоров, боязливо покосилась на чёрное пятно конференц-зала, притаившегося за тёмным стеклом, и наконец выдохнула, когда увидела скупо освещённое рабочее место Кирилла. Молодой человек был в наушниках, увлечённо рылся в цифровых документах и не заметил, как подошла Глаша, шаги которой скрадывала ковровая дорожка. Глафира мазнула глазами по беспорядку на его столе, потом аккуратно обошла кресло и вдруг замерла. Рядом с Кириллом лежал листок, полностью исписанный её именем.
— Я просто очень испугался за тебя, — послышался его голос, и Глаша увидела, что он уже смотрит на неё.
— Понятно.
— Я не мог оторваться от экрана. Мне казалось, что если я хоть на минуту отведу глаза, произойдёт непоправимое. Я давал указания, ребята шерстили веб-пространство, а сам просто был с тобой и бесконечно писал твоё имя.