— Ну, наверное, — Юрий Арсеньевич дотянулся до чайника и посмотрел на Лисицыну. — Чаю? Моя Раечка передала восхитительных пирогов.
— Юрий Арсеньевич, вы жестокий человек, — сказала Лисицына, одёргивая тонкий свитер, плотно облегающий её обширную фигуру. — Пирожки — моя слабость, но они прям виснут по бокам.
— Не страшно, зато у тебя мозг тренированный, — сказал мужчина, разливая чай в две чашки. — Ну и?
— Потом он оставляет карту и для того, чтобы привлечь внимание, ломает замок на новой двери в склепе. То есть обставляет всё так, чтобы Глаша эту карту нашла. Так?
— Ань, ну что ты заладила: так да так. И что?
— Вот видите, мы с вами думаем стандартно. Мы приняли эту цепочку событий такой, как нам навязали. И сейчас я согласна с Визгликовым, что эти два дела связаны. И вполне возможно, что Глашу держали там же, где до этого всех этих людей, — резюмировала Лисицына.
Казаков задумчиво откусил кусок нежного воздушного теста, потерял половину начинки, пока выстраивал в уме схему умозаключений Лисицыной, и, положив пирог на тарелку, быстро пошёл к лабораторному шкафчику.
— Но тебе не кажется какой-то фантастикой то, что злоумышленник увидел, как Глаша идёт на кладбище, и помчался за телом, чтобы продемонстрировать Глаше спектакль.
— Нет, вот это как раз могло быть чистой случайностью. Просто мне кажется, что такое совпадение, как убитый нашим, — Анна помолчала, подбирая слова, — до сих пор не пойму, как его называть. Короче, там и убитый Илья, и этот склеп, и так далее. Какая-то большая концентрация совпадений на один квадратный метр кладбища.
— Хорошо, Аня, я посмотрю, что там по совпадениям. Но машина проехала немало, так что вероятность очень крохотная. Там же ещё по воде есть какие-то сведения?
— Да. У Нинель Павловны, — Лисицына прочитала сообщение от Кирилла и поднялась со стула. — Юра, я жду хороших новостей.
Глаша проснулась с ощущением какого-то неявного беспокойства. Сначала она понять не могла, в чём дело, а потом вспомнила вчерашнее краткое признание Кирилла. Внутри неё вдруг опустилась серая печаль, и девушке стало сильно не по себе, ей казалось, она перестала даже думать о возможности отношений. Да и какой может быть любовный настрой в ощетинившемся злобой мире? Она и так сейчас пыталась выжить в снах, запятнанных страхом, старалась не показывать, что боится уже даже собственной тени и ненавидит оставаться одна, и что её до одури пугает перспектива снова оказаться в том месте.
— Глафира, ты здесь? — из-за двери послышался голос Лисицыной, и девушка вскочила на ноги, пытаясь рассмотреть, сколько сейчас времени.
Копаясь в своих рассуждениях, Глаша не заметила, как уснула, а сейчас уже шёл разгар рабочего времени.
— Ой, простите, Анна Михайловна, — девушка рванула дверь на себя. — Я проснулась, а потом снова уснула.
— Тогда давай быстрее одевайся и иди к айтишникам. Там какой-то, — Анна задумалась, — я не запомнила наименование его профессии, но по мне это видеомонтажёр. Так вот, он максимально почистил то изображение, что ты сняла на кладбище, там вполне можно рассмотреть что-то похожее на человека. И включи, наконец, звук на телефоне, я не девочка на побегушках за тобой бегать, — бросила Анна и исчезла, прежде чем Глаша успела извиниться.
Через десять минут посвежевшая Глаша деловито зашла к айтишникам и с облегчением выдохнула, когда поняла, что Кирилла нет на рабочем месте.
— Вы Глафира? — спросил её пухлый паренёк, старательно раскатывая букву «р».
— Да.
— Я Игорь, — он протянул мягкую, потную ладошку, и Глафира, усаживаясь рядом, тайком вытерла свою руку о джинсы. — Слушайте, ну, триллер по операторскому мастерству, конечно, двойка, но драматургия и режиссура на эффекте.
— Чего? — Глаша уставилась на него.
— Я говорю, что надо научиться камерой владеть.
— Да ладно, — всплеснула руками Глафира. — Может, мне нужно было ещё профи вызвать? Выскочить из засады и крикнуть: «Стоп. Снято. Эй, чувак! Погоди-ка, мне нужен ещё один дубль», — Глафиру удивили нотки Визгликова в собственном голосе.
— В смысле из засады? Это что, всё взаправду было? — нахмурился Игорь. — Да ладно, — протянул он, уловив выражение лица Глаши. — Трешак! Я думал, такое только в кино снимают.
Глафира окончательно устала от набора слов, которыми сыпал молодой человек, и попросила: