— А что-то более конкретное?
— Не таким тупым, как следователь Визгликов, — сказала женщина и повесила трубку.
Визгликов некоторое время стоял, недоумённо разглядывая телефон, потом глянул на Погорелова:
— Если заведующая моргом бросает трубку, то это очень плохой знак, и мы где-то знатно накосячили.
— А где?
— Поехали выяснять, — развёл руками Визгликов.
Глафира, избавившись от неприятных ощущений после общения с Игорем, ещё долго рассматривала очищенные изображения, пытаясь понять, этого ли мужчину она видела тогда проходящим за окном, но телефонный звонок вывел её из раздумий, и девушка поспешила ответить:
— Да.
— Глафира, — Лисицына с телефоном зашла к девушке в кабинет, — а я звоню, не могу тебя найти. Почему я тебя всё время ищу? Там Ковбойкин выделил тебе сотрудника в помощь, ты подала Кириллу ценную идею с опросом врачей, тебе и реализовывать.
— Это значит, что инициатива наказуема? — спросила девушка.
— Нет, это значит, что если ты всё время будешь копаться в своих воспоминаниях, — Анна Михайловна потыкала пальцем в фотографии, лежащие на столе, — то твоё подсознание дорисует то, что ты хочешь увидеть, и тогда грош цена всем остальным логически выстроенным цепочкам.
— Поняла, — обронила Глаша, которой отчаянно не хотелось выползать из здания, даже несмотря на то, что здесь она себя чувствовала крайне неуютно, хотя никак не могла понять, что является раздражителем. — А вы что будете делать?
— А вот когда ты на моём месте окажешься, то будешь задавать такие вопросы, — отрезала Лисицына и вышла в коридор.
Глаша дёрнула плечами, собрала распечатанные изображения и, сунув их в сейф, подхватила сумку.
Сегодня в провожатые ей попался суровый молчаливый тип, чрезмерно старавшийся и сверливший взглядом каждого встречного человека. И Глафира подумала, что сейчас ей всё это напоминает кусок прежней жизни, но тогда она ходила с двумя свирепого вида парнями за спиной исключительно по причине «понтокидания» её жениха, как она это называла.
Окончательно сбив ноги и оставшись без единого просветления в настроении после общения с десятком врачей, Глаша к концу дня вошла в очередную дверь психоневрологического диспансера. Подойдя к регистратуре, девушка глянула на медсестру, сидящую за стеклом, и чуть не вздрогнула. Сотрудница явно переоценивала способности декоративной косметики маскировать возраст и умение следить за собой. Тонкие дочиста выщипанные брови были прорисованы чёрной жирной линией, под ними лежали густые синие тени, глаза обрамляли кривые стрелки, а на ресницах комками собралась тушь, губы же были начирканы по краю бордовым карандашом, а внутри заретушированы фиолетовой помадой.
— Что вы хотели? — тонким голосом спросила женщина.
Глафира предъявила удостоверение и сказала:
— Доктор Вилкин сегодня работает?
— Нет, у Вилкина сегодня другая фамилия, Бутылкин, — странно хихикая, рассмеялась женщина своей шутке. — Что хотели-то?
— Вопрос есть по пациентам. Ладно, зайдём в другой раз.
— Показывайте, что за вопрос, — высоко подняв брови, сказала дама.
— Я не думаю…
— Ой, и я редко думаю, поэтому и сижу здесь за копеечную зэпешечку, смотрю на эту нескончаемую очередь психов и понимаю, что остальные-то думают, что они нормальные.
Глаша даже не поняла, как женщина изъяла у неё из рук приготовленные фотографии и только молча стояла и смотрела, как дама раскладывает фото на манер пасьянса.
— Трупаки, что ли? — словно разговаривая сама с собой, проговорила дама. — Сейчас, — сказала она, развернулась и углубилась в лабиринт стоящих за её спиной стеллажей с карточками.
Глаша постояла минут пять, потом подумала, что, вполне возможно, теория передачи душевных заболеваний воздушно-капельным путём верна, и перегнулась, чтобы собрать фотографии и не тратить здесь больше время. Но в этот момент дама снова появилась, неся стопку амбулаторных карт пациентов.
— Вот, — сказала она. — Только идите к заведующей, пусть она мне записку напишет, что можно их вам отдать.
— Это что? — спросила Глаша.
— Ну вы ж за картами этих людей пришли?
— Они что, все у вас на учёте состоят? — изумилась Глафира.
— Нет, на оздоровительные процедуры приходили. Ну конечно.
— А как вы так быстро? — запинаясь, спросила Глафира.
— Ой, деточка, у меня память фотографическая, всё помню, ничего не забываю. Столько мусора в башке. Все они пациенты Вилкина. Позавчера, кстати, жена вот этого приходила, — она ткнула в один из фотоснимков, — скандалила.