— Ну что же вы? — подначивал командир полка. — Или красивый город, приличная квартира с раздельным санузлом и горячей водой дороже того, чтобы летать по совести?..
У Николая и теперь лицо горело, словно от пощечины. Как он сдержался, чтобы не дать согласие? Наталья не простила бы… За десять лет службы это был бы четвертый переезд. В собственной квартире еще не жил, по чужим углам скитался. И с Натальей, с Аленкой. А здесь уже выделена двухкомнатная в новом доме, который обещают через месяц заселять. Наталья сразу же поедет к родителям за Аленкой — ее пришлось при переезде оставить из-за отсутствия жилья…
Нет, правильно он сделал, что не дал согласия: Аленка — болезненная, худенькая. И Наталью жаль. За свои 23 года она, по существу, ничего хорошего не видела: родилась в деревне в многодетной семье, где пришлось от темна до темна и в поле спину гнуть, и дома по хозяйству помогать. Когда Николай впервые увидел ее, сердце сжалось от жалости. Юная, красивая, а одета словно нищенка: в поношенной фуфайке с чужого плеча, в громадных резиновых сапогах и с двумя ведрами на коромысле.
— Разрешите помочь вам, — предложил он искренне, без всякого намерения познакомиться.
Она вскинула на него черные, как два сверкающих агата, глаза, немного удивленные и сердитые, словно он собирался у нее что-то отнять.
— Вы из бюро добрых услуг? — спросила она с ехидцей после небольшого замешательства.
— Точно, — согласился Николай. — А как вы узнали?
— По радио слышала, — продолжала она издеваться над ним. — Сегодня по радио передавали. И приметы ваши описали.
— А у вас в селе и радио имеется? — решил и он не остаться в долгу.
— Представьте себе… — Она снова помолчала. — Говорят, установили исключительно из-за каких-то летчиков, которые квартируют в деревне. Потому что им некогда газеты читать: ночью они летают, а днем в бюро добрых услуг работают.
— Это точно, про нас, — рассмеялся Николай и снял с коромысла ведра. — Видите, как-никак цивилизацию вам несем.
— И ловко у вас получается, — сказала она, видимо, о ведрах, а не о цивилизации. — Вы спортсмен? — Девушка окинула его более дружелюбным взглядом, в котором Николай уловил и заинтригованность.
— Тоже по совместительству. В свободное от полетов время занимаюсь легкой атлетикой, гимнастикой, парашютным спортом. А по праздникам даже в хоре пою. Не по таланту, а по приказу, разумеется. Хотите к нам в самодеятельность записаться?
— Тоже петь… по приказу?
— Не только петь. У нас есть и драматический кружок, и танцевальный, и акробатический, — вполне серьезно сказал Николай. — Выбирайте, как говорится, по вкусу.
— К сожалению, свободным временем не располагаю, — вздохнула девушка.
— Ох уж эта ссылка на нехватку времени. А у кого его в избытке? У нас, летчиков? Вы сами сказали, что даже газету некогда почитать.
Они вошли во двор. Небольшой домишко, сараюшко, корова во дворе в огороженном слегами загоне. Из окна на Николая уставилось три пары черных, как у девушки, глаз. Чумазые малыши с интересом наблюдали за летчиком, расплющив о стекло носы.
Девушка сняла с плеча коромысло, взяла у Николая ведра.
— Спасибо. — Чувствовалось, она спешила его выпроводить, стыдясь бесцеремонных братцев, которые теперь не только глазели, но, похоже, и высказывали свои соображения по поводу «жениха». Девушка сделала строгое лицо и мотнула головой, давая знак убраться, но пацаны не отреагировали, еще нахальнее прильнули к стеклу. — До свидания, — попрощалась девушка.
Николай протянул руку:
— До скорого. Приглашаю вас на концерт. Уверяю, у нас приличная самодеятельность. Придете?
— Возможно, — не совсем уверенно дала она согласие.
— Буду ждать. Как вас зовут?
— Наташа.
— Вот и отлично. А меня — Николай…
Так состоялось знакомство. А через полгода они поженились…
Николай дождался, пока все вышли из автобуса, и поднялся.
— Капитан Громадин, к командиру полка! — Увидел его на выходе дежурный по части.
«Начинается», — с грустью подумал Николай. Теперь ему все припомнят — и самовольство, которое он допускал ранее при маневрах, и вчерашнюю критику. Что ж, первый узелок на память: знай, как спорить с начальством…
Полковник Щипков сидел за столом один, допивал чай.
— Здравствуйте, Николай Петрович. Присаживайтесь, — пригласил он дружелюбно, словно вчера не было никакой размолвки. — Извините, что с места в карьер, дело такое срочное: завтракайте и в штаб, оформляйте командировку в Куйбышев. Перегоните оттуда еще один самолет. Объявите экипажу. «Пчелка» ждет вас. Вылет, — полковник взглянул на наручные часы, — в десять тридцать.