Мезенцев внимательно осмотрел пробоину, даже пальцем ощупал края, заглянул вниз, потом вверх, видимо, восстанавливая мысленно траекторию полета пули.
По трапу спустился командир десантной группы, высокий поджарый лейтенант Штыркин, в действиях которого чувствовались быстрота, уверенность, решительность. Остановился, пропуская мимо себя задержанных. В каске с сеткой, в пятнистой штормовке, с кинжалом и гранатами у пояса, он походил на суперсолдата из американского кинобоевика, которого не берут ни пули, ни ножи, никакое другое оружие.
Двое десантников вынесли на носилках убитого. За ними спустился переводчик из Народной армии Афганистана, отряд которого базировался невдалеке от аэродрома.
Николай дал знак Штыркину подвести задержанных и сказал переводчику:
— Спросите, откуда они и что делали в долине?
— Я спрашивал. Говорят, что из Шопши. Спустились в долину за фисташками.
Николай посмотрел на карту.
— Далеко ж им пришлось топать за орешками — километров двадцать. А пулеметное прикрытие зачем им понадобилось?
Переводчик спросил.
Ответил молодой, крепко сложенный симпатичный афганец со смоляной бородкой и такими же усами.
— Он говорит, что ничего о тех, кто стрелял, не знают, — перевел переводчик. — Они их тоже не видели.
— Душманы в Шопше бывали?
— Бывали. Грабили, убивали. Все продовольствие, что доставили советские вертолеты, забрали. Дехкане голодают, — отвечал все тот же молодой афганец с помощью переводчика.
— А почему его моджахеды не забрали в свою банду? — спросил Николай и заметил, как зло сверкнули антрацитовые глаза чернобородого. Похоже, русский язык был ему не в диковинку. Но он дождался, когда вопрос переведет переводчик, и ответил так, как и предполагал Николай: у него-де серьезная болезнь.
— Что-то на больного он не очень похож, — усомнился Николай. — Может, он и справку при себе имеет?
— Нет, справки он при себе не имеет, — ответил после разговора с «больным» переводчик. — И никакой справки у него нет. Но моджахеды однажды забирали его, проверили у врача в Файзабаде и отпустили.
— У нас тоже есть врач, — сказал Николай и кивком разрешил Штыркину увести задержанных.
— Разрешите взлетать? — обратился к Николаю капитан Тарасенков.
— Не торопись, как голый в баню! — оборвал его Сташенков. — Не видишь, в каком положении командир? Или своя рубашка ближе к телу?
— Он прав, — вступился за капитана Николай. — Пленных ждут на Центральном. Кстати, вы можете лететь с ними.
— Да вы что? — выкатил глаза Сташенков. — За кого вы меня принимаете?
— Просто не вижу необходимости и вам здесь жариться, — пояснил Николай.
— В таком случае, летим вместе. Оставим здесь охрану, пришлем ремонтников.
— Да справимся мы сами, товарищ майор, — спустился со стремянки прапорщик. — Ей-богу, там работы не более чем на полчаса, — улыбнулся своей по-юношески невинной улыбкой.
На землю спустился и старший лейтенант Мезенцев. На вопросительный взгляд Николая пожал плечами:
— Дырка маленькая, а масло за несколько минут выбьет. И хорошо еще, если только это.
— Так разберитесь, черт возьми! — вспылил Сташенков. — Надо же знать, какую помощь просить.
— Товарищ майор, одна только пробоина, — уверенно сказал Савочка. — И то пулевая, из автомата. Через блистер кабины. Можете сами посмотреть. Заделать дырку — пара пустяков.
— Это в полевых-то условиях? — не согласился Мезенцев. — Может, пробку деревянную забьешь?
— Зачем деревянную? — снова улыбнулся Савочка. — У нас и покрепче найдется.
— Да пойми ты, садовая голова, там давление в несколько атмосфер, любая пробка как пуля вылетит.