Дальше уже мне пришлось пройти через череду уклонений, так как Боа вышла из себя, напитала свои ноги волей и понеслась на меня в атаку. Один раз она всё же смогла по мне попасть, сбить с ног, а затем ударить напитанной волей шпилькой в живот, во время моего падения. Удар смог пробить пресс и шпилька углубилась на несколько сантиметров в плоть. Пригвоздив меня к земле, она попыталась использовать силу своего фрукта, сделать из меня каменное изваяние, но я смог дёрнуть её за ногу и освободиться.
Вскочив и отдалившись от неё, посмотрел на свою рану на животе. Было чертовски больно и из неё шла кровь. Если бы не видел своими глазами и ощутил телом, не поверил бы, что рана нанесена шпилькой туфельки.
— Хэнкок, чего ты разозлилась? — попытался я спросить улыбаясь, но выходило, вроде, плохо, — Это же сейчас так модно.
— Дырки в теле тоже модно.
У нас опять началась битва королевских воль, пространство между нами буквально трещало. Я первым не выдержал напряжения и выпустил ранкяку, но Боа просто пригнулась назад и пропустила его над собой. Я появился над ней и попытался ударить, пока она находилось в столь неустойчивой позиции. И у меня это получилось. Теперь уже она валялась на земле, но внезапно Хэнкок схватила мою руку, повалила меня на спину своими ногами и удерживала с их помощью на земле. Послышался щелчок и я почувствовал слабость, словно на мне что-то с кайросеки. Освободившись от захвата Боа, прикусив ей ногу, я увидел на себя наручник. Сила фрукта пропала.
— Теперь ты ослаб и не сможешь использовать свой фрукт, — высокомерно произнесла Боа, наклонившись назад, — Я предлагаю тебе добровольно сдаться.
Но вместо признания своего поражения, от меня хлынула волна королевской воли, которую я выпустил непроизвольно. А потом шичибукай почувствовала, что сражаться я могу и без фрукта, когда нанёс ей удар в корпус той самой рукой с наручником, удобнее его перехватив.
— Мой дед всё детство учил меня сопротивляться кайросеки, но почему-то он это называл тренировками ками-э, — сказал я и нанёс ещё один удар, но теперь уже по подбородку.
От следующего удара она уже смогла уклониться и между нами завязался рукопашный бой. С Хэнкок было сложно драться, если я не уклонялся бы или принимал все её удары на покрытые волей руки, то давно окаменел. Силы в её ударах было много, даже не скажешь, что их наносят изящными женскими ручками. Но больнее всего было принимать её удары ногами, особенно когда она их покрывала волей. Пока что воля Хэнкок с лёгкостью меня пробивала, но я чувствовал, что с каждым попаданием моя собственная воля вооружения становится крепче.
— Мужчины такие слабые… И как ты только будучи таким слабаком вышел в море?
— Эй, а за что ты так сильно не любишь меня и мою команду? — спросил я, пока мы устроили небольшую передышку.
— Вы преступники!
— Сказала шичибукай. Нья-ха-ха-ха! — засмеялся я, а потом решил у неё поинтересоваться одной вещью, — А ты знаешь за что мы стали преступниками? О, знаешь. И ты думаешь, что я поступил тогда неправильно? Считаешь, что надо было отдать своего товарища этому жирдяю?! Черта с два!
И я подкрепленный своей злостью отправил в её сторону ранкяку. Она не успела от него увернуться и получила горизонтальный порез на животе из которого сразу же пошла кровь, но на этом я не остановился, сблизился с ней и ударил по ключице со всей силой, как когда-то дозорных, с желанием её сломать. Судя по её вскрику, у меня получилось. Но развить свой успех мне не дали, я получил хороший удар по лицу, а затем ещё и ещё. Четвёртый я всё же смог поймать и ударить в ответ, но, к сожалению, промахнулся. Сразу три удара в голову дали о себе знать, я поплыл, а в ушах стоял звон. Хэнкок воспользовалась этим. Даже без одной рабочей руки, она смогла неплохо меня отделать, закончив серию ударов пинком ноги с развороту. Благо, била она хотя бы в корпус, а не в голову. После удара в голову точно бы проиграл. Хотя и удара спиной в дерево почти хватило, чтобы почти потерять сознание. Но я просто сполз по нему к земле и сел на свои колени, свесив голову вниз и отпустив руки. Было очень тяжело, каждый участок тела болел и хотел, чтобы я полностью прилёг и уснул, но на краю сознания ещё билась одна мысль: бой ещё не окончен, ты ещё не проиграл.
Подняв голову, смог заметить приближающуюся ко мне Хэнкок. Высокомерие на её лице заменила усталость. Она придерживала левой рукой правую, будто это могло помочь ей её сейчас использовать. Встав где-то в пяти метрах от меня, она начал поднимать свои руки. Обе. Правую руку била сильная дрожь, она плохо слушалась, но Хэнкок всё же смогла её поднять. Она сделала перед собой свой фирменный жест своего дьявольского фрукта и прошипела: