Выбрать главу

— Мать мне говорила,

Что однажды я

Буду на галере

Бороздить моря

Смело в бой я веду

Знатный свой корабль

Курс на гавань мы держим

Враг будет повержен…

— Хэй, Эйглис, давай заново, я тоже хочу спеть такую хорошую песню.

В итоге все заключённые начали петь и постукивать руками-ногами в ритм песни. Уже в который раз сюда прибежала охрана, чтобы остановить нас, но у них ничего не получилось. Нас вновь пытались напугать Магеллан, но на этот раз имя главного надзирателя эффекта совершено не дало. Когда уже один из охранников хотел к кому-то обратиться с помощью дэн дэн муши, я вырубил их всех волной королевской воли.

— Ха-ха-ха! Нья-ха-ха-ха! Я понял! Понял, этот чертов Рэйли использовал волю вооружения и наблюдения одновременно, чтобы отстегнуть ошейник.

И я тут же попытался прочувствовать кандалы с помощью воли наблюдения и сдвинуть с помощью воли вооружения защелку. Через пару секунд произошёл щелчок и мои руки впервые за месяц изменили своё положение.

Я смог встать и наконец немного размяться. В это время я ощутил повисшую тишину среди заключённых. Взглянул на соседнюю камеру через прутья и спросил у заключённого:

— Старик, кто там предлагал мне смириться со своей участью? Как видишь, я уже хожу без кандалов.

— Тебе все равно не выбраться из клетки! Сейчас придёт Магеллан и…

Что должен был сделать Магеллан, заключённый не сказал, так как я просто развеялся и появился уже в не своей камеры, чем и заставил замолчать старика.

— Ну, кто желает попробовать бежать отсюда? — воздев руки к потолку, спросил я у заключённых, — Мне лично тут за месяц надоело!

Услышав рёв толпы, я начал массово открывать камеры и освобождать заключённых от кандалов. Кстати, некоторые из них уже были свободны от них и им лишь требовалось выйти как-то из камер. Освобождал я их не просто так или из-за сочувствия, мне нужно было создать погром, чтобы свободно и незаметно сбежать. То есть все эти люди просто будут отвлекающим фактором, я просто не уверен, что Магеллан или кто-то другой не обладает тут волей наблюдения. К слову, освободил я не всех, а лишь малую часть. И в этой части точно отсутствовали члены команды Титча. Не хватало ещё, чтобы эти психи сбежали случайно.

— Вы все! Когда будете бежать вверх, то освобождайте и других заключённых! А теперь вперёд! На свободу!

— На свободу!

Толпа двинулась в сторону прохода на пятый уровень. Какое-то время я следовал вместе со всеми, но каждую минуту чуть замедлялся и отставал. Наконец я оказался позади всех и просто скрылся из виду за одним поворотом. Оглядевшись и заметив, что рядом нет ни заключённых, ни камер дэн дэн муши, я стал прозрачным и просочился в тонкие отверстия вентиляции. Побег через вентиляцию и был моей изначальной идеей, но сейчас я держу путь не к свободе, а к складу, затем кухне. Мне предстоит долгий полет, поэтому было бы не плохо перед ним подкрепиться. Нья-ха-ха-ха!

* * *

— Сэнгоку-сан, срочные новости! Из Импел Дауна поступило сообщение о массовом побеге заключённых из шестого этажа. Они на своём пути освобождают других преступников.

— Как это произошло? Разве на камерах было не видно, что они все готовят побег?

— Улитки видеотрансляции барахлили весь месяц с появлением Эйглиса. Кстати, предположительно он и ответственный за весь бунт…

— Опять этот мальчишка! Где он сейчас?

— Его местоположение установить не удалось, Сэнгоку-сан…

* * *

— Где Эйглис? Отвечай, заключённый! — тряс одного из пойманных преступников Магеллан.

— Да пошёл ты, мразь, тьфу…

— Магеллан-сан, у нас нет времени искать Эйглиса! Беспорядки затронули всю тюрьму!

— Но Сэнгоку-сан сказал, что Эйглиса надо поймать любой ценой. Если он сбежит, то это будет слишком сильной пощёчиной по Морскому Дозору и Мировому Правительству…

А в это время разыскиваемый Магелланом заключённый решил принять у него в комнате душ. Очиститься от всей грязи, которая скопилась на теле за месяц заключения.

* * *

— Хэбихимэ-сама, вы уверены, что ради одного мужчины стоит идти на штурм Импел Дауна.

— Стоит, только он может излечить мою болезнь, — Хэнкок после этих слов покачнулась и тыльной стороной ладони потрогала свои лоб, — Ах, я опять вся горю! Что же мне делать?