- Радист, есть что-нибудь для меня?
- Нет, командир!
Сторожевой корабль, подчиняясь воле командира, продолжал пробиваться сквозь бушующее море.
Ержан вёл корабль в родную бухту, после недельного дежурства в приграничных водах. Он знал, его матросы и офицеры хотят по быстрее увидеться со своими родными - обнять жён и прижать к сердцу детей.
Только вот его никто не ждёт, не будет радостно встречать - жена, помыкавшись в военном городке, так и не смогла привыкнуть к его образу жизни, и, вероятно, поэтому она так не хотела заводить детей.
Она уже в начале их совместной жизни решила вернуться в Алма-Ату, понял он. Она, надув губы, или плача, часто говорила ему: «Зачем ты меня сюда привёз? Что я песчаные бураны приехала сюда смотреть? Так они мне совершенно не нужны, я хочу нормальной жизни.
Он любил её, и поэтому всё ей прощал. Он как-то даже предложил ей устроится на работу, но она отказалась, объяснив тем, что она, мол, не для того заканчивала консерваторию, чтобы сопливых детсадовских ребятишек учить музыке. Ержан побился, побился, а потом плюнул.
Он всё понял! Его жена не выдержала гарнизонной жизни, и поздно или рано уедет.
А ведь как хорошо начиналось.
* * *
Он познакомился с ней, когда после окончания училища приехал домой на несколько дней повидаться с родителями.
Прогуливаясь в городском парке имени «Двадцати восьми Панфиловцев», он нечаянно толкнул идущую навстречу девушку.
Извинившись, нагнулся, чтобы поднять выпавшее из её руки мороженое, но услышал: «Вы всегда подаёте девушкам мороженое с тротуара?»
Сконфузившись, он начал оправдываться, а в конце оправдания ляпнул: «Пойдёмте, я вам куплю чистое в замен грязного».
Она пристально, словно на идиота, посмотрела на него, и ответила: «Нет уж, обойдусь без вашего мороженого», и пошла дальше.
Ержан вначале растерялся, а потом, догнав её, предложил проводить до дома.
Она ничего не ответила, но и не запретила идти почти рядом.
Пока они добирались до дома её родителей, он успел рассказать о себе почти всё: о том, что он тоже алмаатинец, что он лейтенант, и окончил Высшее Военно-морское училище в Санкт-Петербурге, и что он на несколько дней заехал к родителям повидаться.
А в конце своего несколько сумбурного повествования сказал, что после побывки он уедет к месту службы в пограничные войска..., на Каспийское море.
Так они начали встречаться.
Встречи их были ежедневными, он ещё тогда, сразу после столкновения в парке, влюбился в неё безоглядно. И уже при третьей встрече предложил ей выйти замуж за него.
Она в ту встречу ничего конкретно не пообещала, она лишь сказала, что такой серьёзный шаг, как замужество, надо делать хорошенько подумав.
Ержан не обиделся на её «Да и, нет», он понимал, Гульмире ещё учиться целый год, и она вполне может подумать о будущей своей судьбе, и принять решение. Но где-то в глубине души, у него появился червячок сомнения в своевременности его предложения, но он мгновенно был задавлен любовью.
Через несколько дней он прощался с ней, заручившись обещанием обязательно писать письма.
Стоя у подножки вагона и целуя девушку последним прощальным поцелуем, он вырвал у неё обещание, что она сразу после завершения учёбы приедет к нему.
Окрылённый любовью, он уехал на границу.
Дни шли за днями, месяц за месяцем - служба отнимала всё время у молодого пограничника. Но он постоянно чувствовал поддержку от Гульмиры.
Она писала ему каждую неделю, и даже пару раз присылала посылки с фруктами, хотя он и писал ей, что у них этого «добра» завались.
И почти в каждом письме он находил слова любви и желания поскорее увидеться с ним. А однажды Ержан увидел в её очередном письме строки - «То ли луковичка, то ли репка, толь забыл ты меня, то ли любишь крепко?» Эти неприхотливые слова из какой-то, то ли частушки, то ли песни, так умилили его, что он раз двадцать, наверное, поцеловал письмо.
Все её письма, скреплённые резинкой, он хранил в походном чемодане, и часто, в минуты грусти, перечитывал их.
Пролетел год его службы на границе, и он приехал в Алма-Ату на побывку.
Встреча была жаркой!
На второй день они подали заявление в ЗАГС.
Вернулся Ержан к месту службы уже с молодой женой.
* * *
В рубку вбежал радист - в руке был зажат бланк радиограммы.
Ержан, увидев старшину, почувствовал - для него, и для его корабля, вместе с радиограммой пришла какая-то срочная работа, и конечно же, трудновыполнимая.
- Командир, передают «SOS» с какого-то сейнера.
- Дай сюда!
Взяв радиограмму, капитан-лейтенант вгляделся в текст, затем, произнёс:
- Можешь возвращаться.
И подав радиограмму штурману, приказал.