— Плывемте на тот берег!
Она и не взглянула, воротилась обратно. Я отстал. В самом деле, думаю, чего к женщине привязался? Но когда уходила она с реки, я побежал за ней, портупею на ходу застегивал. Догнал уже на тропинке в лесу.
— Что же вы так скоро сегодня? — спросил ее.
Она несла ведро с водой и таз с бельем. Ничего мне не ответила, но взглянула так печально, что я постеснялся предложить свою помощь.
Два других дня я ее не видел. Солнце палило, а мне было пасмурно. Шел в столовую, петлял, плутал между палаток, на каждый домик заглядывался. Сам себя стыжу, отговариваю, зачем тебе это, Третьяк, надо? Уговорил — не надо! А увидел вдруг, и по коленкам кто палкой стукнул. На одно лишь мгновенье остановился, шишка дольше с сосны летит, чем я стоял на месте, а рассмотрел. Моя незнакомка сидела, облокотясь, за столиком возле маленькой палатки, глядела задумчиво и очень уж как-то жалко, будто позабыл ее кто в этом укромном месте поодаль от другого жилья. Не знал я, чей это шатер.
Чуть свет на другой день полетел я на службу, все, что наметил, сделал, все успел — и лишь для того, чтобы часок выкроить, ненаглядную мою на речке подкараулить. А если не придет, так теперь знаю, где найти. Вылетело совсем из головы, что я женат, что отец семейства. Не скажу, чтобы я тяготился семьей, но впервые подумал, что жены и детей могло бы еще и не быть. Сошелся я с Галей курсантом. Она медсестрой работала в нашем училище. Веселая, крепкая, она почему-то выбрала из всех парней меня. Ощущение торжества прошло у меня быстро, и наступило гнетущее чувство вины и желание ее загладить. Но жениться мне ой как не хотелось. Родилась девочка. Я не порывал с Галей, ничего ей не обещал и ждал выпуска. А когда закончил училище, получил назначение, то почти неожиданно для себя повел ее в загс. Я решил, что офицер должен поступать честно. Не жалел я об этом до встречи на реке, а, высматривая красный купальник, оправдывал себя тем, что многие мои ровесники еще в холостяках ходят.
Вот и сидел я на обрыве как коршун. Дождался — она! Ринулся, поплыл за ней к противоположному берегу. Она достигла его раньше и сидела уже на камне. Заробел я вдруг, не знал, как подступиться, и бултыхался у ней перед глазами, фыркал, нырял. Она сжалилась:
— Вылезайте, садитесь вон на тот камень и говорите, как вас зовут.
— Евгений, — ответил я, послушавшись ее.
— А отчество?
— А зачем?
— Вы же взрослый.
— Ну, Николаевич.
— Сколько вам лет?
— Двадцать семь, — ответил и пожалел, что не прибавил.
— Женаты?
— Женат, — выпалил и опять пожалел.
— И дети есть?
— Есть. Двое.
— Отчего же сидите вы здесь со мной? У вас все есть.
Насупился я, молчу. Спохватился, сказал:
— Все-то я выложил вам как первоклассник, а сами вы и не назвались.
— Пожалуйста. Наталья Алексеевна Деркачёва.
Я чуть в воду не свалился. Подполковник Деркачёв был наш новый командир. Прибыл он в конце зимы, жил сначала в гостинице, в военном городке, говорил, что жену привезет, когда получит квартиру. Был он молодой, приглядный. Весной пробежал слушок, что путается наш командир с буфетчицей. Но он всенародно высказал возмущение, сплетню пресекли, и когда стали поговаривать, что машинистка слишком часто бегает в кабинет к командиру и задерживается на работе по ночам, то многие сочли это новой выдумкой.
Сидя на камне перед Натальей Алексеевной, я подумал и о другом, о том, что командир строг, не терпит лодырей, бичует моральных отступников, всегда и всем недоволен, все у него бездельники и разгильдяи.
А Наталья Алексеевна хохочет и спрашивает:
— Чего же вы испугались?
— А как же? Ваш муж — мой командир. Неудобно.
— Значит, если бы мой муж не был вашим командиром, было бы удобно?
Хлопаю я глазами, что ей ответишь? Как с такой разговаривать? А она успокаивает:
— Ничего, Евгений Николаевич, в нашем знакомстве греха нет. Я старше вас, к тому же я учительница, веду начальные классы.
— Начальные? Ну это как раз для меня.
Глянул я на нее пристально, в лицо, в глаза, взглядом обнял всю, стройную, ладную, и понял, что если бы сидела она на высоченной, недосягаемой круче, я в кровь исцарапался бы, изломался бы весь, а добрался бы, чтобы сесть рядом.
Заслонилась она ладонью от моих глаз.
С нашей стороны на нас, конечно, смотрели. Через речку не разглядеть, кто мы такие, но вижу, плывут к нам двое, наши офицеры. Говорю Наталье Алексеевне: