— Как вы не понимаете, бедняжка Кетрин может в любой момент всплыть в реке, как остальные девушки. Не представляю, что сейчас чувствует госпожа сенатор.
— Меня всегда интересовало человеческое лицемерие, — Лектер задумчиво потер подбородок, рассматривая что-то одному ему ведомое на противоположной стене. — Предыдущим пяти жертвам был посвящен низ шестой страницы Таймс, совсем маленькая заметка. Но как только была похищена дочь сенатора, поднялся настоящий ураган страстей и интриг. Очаровательно, не правда ли?
— Вы ожидали чего-то другого?
— Я ожидал как раз этого, и удивился бы случись иное. И что же Рут Мартин желает мне предложить?
— Если ваш вклад в дело Буффалло Билла поможет найти Кетрин Мартин живой, — Кларис показательно положила в лоток документы по делу, — то сенатор гарантирует вам перевод в известную клинику Онейда Парк, штат Нью-Йорк, с видом на лес. И хотя строгий режим сохранится, вы получите широкий доступ к книгам, а самое главное — неделю в году будете проводить на Плам-Айленд, купаться в море и гулять по пляжу, — она рассказывала с таким воодушевлением, что не заметила все более проступающее раздражение на лице Лектера. Тот резко сел на кушетку, скрестил руки на груди и снова уставился на Кларис нечитаемым взглядом.
— Довольно, агент Старлинг. Меня интересуют альтернативы. Что, если я откажусь?
— В таком случае попросите Барни сколотить вам оконную раму и повесьте на нее занавески посимпатичнее, — Старлинг тоже нахмурилась, не понимая, отчего Лектер недоволен. — Им нечем вас напугать, доктор. Я только лишь прошу проявить каплю сострадания к бедной девушке. И мне бы хотелось, чтобы вы наконец увидели солнечный свет.
Она отвернулась, потому что не хотела встречаться с ним взглядом, и простояла так минуту, успокаиваясь. Когда Кларис повернулась, Лектер уже сидел за столом, внимательно просматривая документы по делу.
— Знаете, Кларис, — он подпер рукой подбородок и пристально посмотрел ей в глаза, — это интересное предложение. Но награду сенатора я считаю неравноценной.
— Что еще вы хотите? — Старлинг поняла, что буря миновала, но напряжение не покидало ее, отголосками грозы наэлектролизовывая нервы.
— Qui pro quo, Кларис, вы мне, я вам. Давайте обменяемся информацией.
— Хорошо.
— В первую очередь забудьте эту скверную шутку про Буффало Билла. Это имя совершенно его не характеризует, лишь запутывая вас. С этого момента он просто Билли, ясно?
— Да.
— В отчете сказано, что в горло жертвам после убийства помещался кокон насекомого, — он постучал пальцем по нужному листу.
— Верно, так и есть.
— Это был кокон бабочки, ведь так? — Лектер дождался удивленного кивка от Старлинг и продолжил. — Бабочка в этом случае — символ превращения. Ваш Билли ищет того же. Из гусеницы в куколку, а дальше — в красоту.
— Но транссексуализм несовместим с жестокостью, этот тип людей обычно пассивен, — Кларис внимательно наблюдала за доктором и заметила момент, когда его лицо ожило. Он слегка улыбнулся, и на это раз улыбка добралась и до глаз, прочертив тонкую сеточку морщин.
— Умница, — Лектер одобрительно кивнул, — вы хоть понимаете, насколько близки к его поимке?
— Нет, объясните.
— Qui pro quo, Кларис, пора платить по счету. Меня интересуете вы.
— Спрашивайте.
— Самое худшее воспоминание вашего детства, — Лектер смаковал выражение ее лица, но увидев, что Старлинг молчит, добавил. — Бедняжка Кэтрин ждет, Кларис, рассказывайте, и не лгите, я услышу.
— Смерть отца.
— Подробнее.
Кларис сжала кулаки, впиваясь ногтями в кожу, но все же не отвела взгляда.
— Он работал шерифом. Однажды ночью он застал грабителей, покидающих магазин. Его подстрелили, — слова выплескивались из горла, как гной из старого нарыва, она прикладывала огромные усилия чтобы оставаться невозмутимой. Нельзя, нельзя, он как хищник почует слабость и будет бить в больное место до последнего.
— Он умер сразу? — Лектер на минуту зажмурился, по его лицу невозможно было прочесть ничего.
— Нет, — Кларис тяжело сглотнула, перед глазам вставали картины давних лет, — он был силен и продержался месяц. Мать я потеряла в раннем детстве, отец был для меня всем и когда он ушел, не осталось ничего.
Лектер медленно выдохнул и уставился куда-то поверх ее плеча.
— Вы очень откровенны, — он не смотрел ей в глаза и это дало ей силы собраться, — был бы рад пообщаться с вами в более приватной обстановке.
— Вы мне, я вам доктор, — злая ухмылка против воли скривила ее губы, она ничего не смогла с собой поделать — за злость прятаться легче.