— Даю вам еще одну подсказку, Кларис: Билли не настоящий транссексуал, но всеми силами пытается им стать.
— Вы сказали, что я близка к его поимке.
— В стране три клиники, занимающиеся переменой пола: Джона Хопкинса, Университет Миннесоты и Медицинский центр в Колумбии. Не удивлюсь, если он обращался во все три и получил отказ.
— На каком основании? — Кларис ощутила тот самый зуд, который появлялся при чтении особо интересных дел. Зуд где-то в подкорке мозга, заставляющий копать глубже, чем осмеливались забраться остальные.
— После смерти отца вы остались сиротой. Что дальше? — Лектер оперся на скрещенные руки, остались видны только пытливые светлые глаза, от которых у нее холодок бежал по спине. — Не ищите ответ на своих дешевых туфлях, Кларис.
— Я отправилась к родственникам матери, в Монтану. Они держали ранчо.
— Разводили скот?
— Да, лошадей и овец.
— Сколько вы пробыли там? Недолго, я полагаю.
— Два месяца.
— Почему так мало? — Лектер прищурился, и Кларис, не видя толком его лица, не могла понять, чего он добивается.
— Я сбежала.
— Почему, Кларис? Хозяин принуждал вас к сексу?
— Нет, — она покачала головой, — он был порядочным человеком.
— Тогда почему же?
— Вы мне, я вам, Доктор. Каковы основания для отказа? — она придвинулась ближе, неосознанно сжимая пальцы.
— Ищите психологические отклонения, связанные с насилием в детстве. Малыш Билли не был рожден монстром. Таким его сделали годы жестокого обращения, — Лектер, будто потеряв к разговору всяческий интерес, поднялся из-за стола и неторопливо отошел к дальней стене. — Летите на доклад к Кроуфорду, Кларис, летите.
* * *
— Мечтаешь погулять по пляжу, Ганнибал? — доктор Чилтон развалился в его камере на кушетке, в то время как Лектера надежно обездвиживали широкие ремни специальной каталки. С жесткой маской, больше похожей на стальной намордник, он стоял неподвижно уже около часа, отчего начали затекать конечности. — И лучше бы в компании этой горячей штучки Старлинг? Да, я слышал ваш разговор. Но можешь не надеяться, она строит тебе глазки пока ты ей помогаешь. Как только поймают этого маньяка она тут же испарится и ты ее больше не увидишь.
Лектер внимательно смотрел в сторону доктора. Но нет, не на него самого — Чилтона он находил до зубовного скрежета скучным, а на его пальцы, в которых тот уже давно вертел аляповатую золотую ручку.
— Спешу тебя огорчить, — тем временем вещал Чилтон. — Я связался с сенатором, она ничего не знает о предложении. Тебя кинули, Ганнибал. Но я побеседовал с Рут Мартин и она согласилась устроить тебе перевод в тюрьму Теннеси, если девчонку найдут живой. И я отправлюсь руководить туда же, не стоит отказываться от такого места, не так ли? Назови имя!
Лектер все так же смотрел в одну точку — Чилтон кинул ручку на кушетку и та случайно закатилась в углубление между матрасом и стеной.
— Скажи имя, Ганнибал, или богом клянусь, ты сгниешь в этой камере, я сделаю так, что ты сам откусишь себе язык! Кто этот Буффало Билл?!
— Его зовут Фидель, — Лектер специально не встречался взглядом со стоящим почти вплотную Чилтоном, зная, что это выводит того из себя. — Остальное я скажу только лично сенатору, в Теннеси. У меня тоже есть условия.
Четвертый.
— Кларис, Лектера переводят в Мемфис, — она, сонно потирая глаза, слушала взволнованный голос Кроуфорда. — Похоже, Чилтон нас обскакал.
— Но разве сенатор уже не сотрудничает с нами, зачем ей этот болван?
— Кларис, я должен был попытаться. Сенатор ничего не знала о предложении.
— Почему вы мне не сказали? — она мгновенно подскочила на кровати, яростно сжимая в руке трубку. — Теперь Лектер не поверит ни единому моему слову!
— Прости, что использовал тебя, но так действительно было нужно. А сейчас немедленно собирайся и выезжай, я буду ждать тебя в аэропорту. Самолет с ними прибудет вечером. Официально нас отстранили от дела, но я выбил тебе пропуск.
— Зачем? Какой смысл мне теперь идти к Лектеру?
— Я знаю его много лет, Кларис. Поверь моему опыту, он был честен только с тобой. С сенатором он будет играть до последнего, а мне все же хотелось бы найти Кэтрин Мартин живой.
* * *
В холле было многолюдно. Кларис проверяли уже четвертый раз, перерыли сумочку, изъяли оружие и едва ли не обнюхали пластиковую карточку пропуска. Немногословный тучный офицер раскрыл перед ней двери высокого, хорошо освещенного зала, пол и панели которого были из полированного дуба. Пахло воском и библиотечной пылью, на стенах висели картины.
Клетка была самой обыкновенной, высокой, с толстыми прутьями. Лектер сидел ко входу спиной, за массивным столом, прикрученным к полу. Перед ним были разложены многочисленные документы и новые рисунки, а так же небольшой кассетный магнитофон прикованный цепью.