То же самое было и в рабочих записях: «Когда стану умирать, — скажу: “Фу-у, гадство, устал!” Не надо умирать».
Именно этим страхом не успеть сделать все задуманное и диктуются последние годы жизни Шукшина, когда тема смерти все больше занимала его как художника. О смерти он писал в так понравившемся Федину рассказе «Как помирал старик», а позднее в «Алеше Бесконвойном», словно открещиваясь, отгоняя смерть от себя: «…а что, вытянусь вот так вот когда-нибудь… Алеша даже и руки сложил на груди… <…> Но душа воспротивилась… <…> Ну ее к черту! Придет — придет, чего раньше времени тренироваться!»
О смерти размышлял в «Странных людях», особенно в заключительной новелле «Думы», а еще позднее — в очень коротком, пронзительном рассказе «Жил человек». Но чем чаще умирали его герои, тем больше он работал. Работоспособность у него была невероятной, не случайно примерно в это же время — датировать такого рода события так же сложно, как и ручаться за точность передачи слов — Шукшин говорил Юрию Скопу: «За эти восемь дней шестой рассказ начал. Может, это ненормально, а? Графомания? Но ведь пишется. Будто само. Я-то навроде и ни при чем…»
Вот в чем были его счастье, его сила, его мощь, его гибель…
Помимо сыгранных ролей в кино, он писал роман «Я пришел дать вам волю». В 1969 году в октябрьском номере «Нового мира» была опубликована подборка рассказов: «Суд», «Хахаль», «Макар Жеребцов», «Материнское сердце», «Свояк Сергей Сергеич», а в ноябре в «Сельской молодежи» вышел знаменитый «Микроскоп». И все же главные события в жизни Шукшина случились в следующем, 1970-м, которому суждено было стать последним хотя бы относительно благополучным годом, полным надежд. Все, что последует дальше, будет нести приметы гибели, обмана, разочарования, предательства, отчаянного стремления выжить и преодолеть тень невыносимых побед и горьких поражений. Однако за четыре года до смерти померещилось, что в его жизни может что-то забрезжить.
ПИР ВО ВРЕМЯ ХОЛЕРЫ
Шукшин по-прежнему грезил «Разиным», он не только не остыл, не охладел к своему замыслу — напротив, продолжал его обдумывать, углублять, взвешивать, он написал роман, надеясь, что книга легче, чем фильм, пробьется к читателю и протолкнет картину, станет еще одним аргументом в ее пользу. Не будет большой натяжкой предположить, что если бы русский, советский кинематограф в конце 1960-х обрел картину о Степане Разине, то скорее всего русская литература осталась бы без романа «Я пришел дать вам волю». Шукшин не стал бы писать книгу после фильма, в его иерархии ценностей литература все равно стояла на втором месте, и все силы душевные и физические, всю свою страсть он вкладывал в кинематограф. И что-то стало сдвигаться, меняться в лучшую сторону. В мае 1969-го Шукшин писал матери: «Дела с картиной (моей) пока еще не определились. Думаю, что скоро будет какая-нибудь ясность»; в октябре того же года сообщал из Будапешта: «…скоро, очевидно, начну свой новый фильм. Или о Степане Разине, или современный — еще не знаю… С работой — беспросветно. Присвоили звание — “Заслуженный деятель искусств РСФСР”».
Но в начале 1970-го все счастливо решилось — Шукшин вплотную приступил к работе над «Разиным». Произошло это после того, как Василий Макарович побывал на приеме у председателя Госкомитета Совета министров СССР по кинематографии, кандидата в члены ЦК КПСС Алексея Владимировича Романова, человека, по словам его заместителя Баскакова, «порядочного, мягкого, но, может быть, слишком дисциплинированного». То есть — податливого, что делало его для Шукшина относительно доступным. Какой между ними случился разговор, неведомо, но именно после этой аудиенции Шукшин получил благословение снимать фильм о Степане. При этом Романов предложил сделать четырехчастную картину, объединенную фигурой Разина. Было ли таковым самоличное решение Романова или за Шукшина попросили из еще более высоких инстанций, но дело, так долго тормозившееся чиновниками из Госкино, завертелось вдруг с невероятной быстротой. Не позднее февраля 1970 года из Госкино пришло фактическое предписание директору Киностудии имени Горького Г. И. Бритикову: «Комитет по кинематографии при Совете Министров СССР согласно нашей договоренности разрешает запуск литературного сценария “Степан Разин” В. Шукшина в режиссерскую работу».