Дж. С. Андрижески
ШУЛЕР
Посвящается Майе, Саманте, Наоми, Кили, Элли и всем остальным светам, которые пришли, чтобы построить для нас лучший мир.
Значение событий — это наивысший смысл, это не в событиях, и не в душе, но это Бог стоящий между событиями и душой, посредник жизни, пути, моста и перехода через него.
Глава 1
Элли
Я знаю, кто я.
Каким-то образом, в глубине души, я всегда знала.
Я не знаю, как именно объяснить это утверждение. Это не ощущение знания в плане «Я — Элисон Мэй Тейлор». Это скорее присутствие, которое я ношу в себе, это цельное ощущение «само-идентичности», кажущееся как будто неприкасаемым. В детстве меня шокировало осознание, что многие люди этого не имели.
Для многих людей это каменно-твёрдое, «вот-она-я» ощущение было куда более ускользающим. Многие искали его всю свою жизнь.
Забавно, но в моем случае то, кто я такая, оказалось вовсе не таким важным.
То, чем я являлась, имело куда большее значение.
В этом отношении я знала намного меньше, чем считала. Может, у меня и было это ощущение сущности, но я упускала чертовски много довольно важных деталей.
— Он верну-у-у-улся, — моя лучшая подруга Касс широко улыбнулась мне, прислонившись к буфетной стойке в стиле пятидесятых и повернувшись задницей к обеденной зоне, в которой мы обе работали. Учитывая то, что наши униформы состояли из коротких черных юбок и облегающих белых блузок с глубоким декольте, она предоставляла как минимум нескольким нашим покупателям полный обзор.
Кажется, не замечая этого факта и мужчин, сидевших за стойкой слева от неё и справа от меня, которые притворялись, будто не таращатся на её выставленную напоказ задницу, Касс широко улыбнулась мне. Её полные губы выглядели ещё драматичнее обычного из-за кроваво-красной помады.
— Ты видела, Элли?
Я поджала губы, закатывая глаза.
— Какой сейчас фонд ставок? — спросила она. — Семьдесят баксов? Восемьдесят?
— Восемьдесят пять, — я использовала металлический стопор, чтобы вдавить тщательно перемолотые зерна эспрессо в металлический фильтр, который я держала в другой руке, и умудрилась в процессе просыпать немного на линолеумный прилавок. — Сасквоч вчера подкинул двадцатку, — вспомнив это, я издала фыркающий смешок. — Он подошёл прямо к столику этого парня. Спросил его имя, прямо в лицо.
Подведённые чёрной подводкой глаза Касс выпучились.
— Что произошло?
Я улыбнулась, качая головой и не поднимая взгляда.
— То же, что случается всегда.
Касс рассмеялась, приподняв ножки в туфлях на высоких каблуках, которые сегодня были на красной виниловой платформе, скорее в духе семидесятых, чем пятидесятых — не то чтобы это имело значение. И вновь я заметила мужчин, потягивавших неподалёку кофе и исподтишка косившихся на её ноги.
Касс в последнее время переживала период увлечения красным. На кончиках её длинных, прямых, иссиня-черных азиатских волос поднималось темно-красное пламя, цвет которого вторил её губной помаде, теням для век, лаку для ногтей и двенадцатисантиметровым каблукам.
Два месяца назад все это было цвета морской волны.
Она могла позволить себе любой стиль, какой ей хотелось. Её этническая принадлежность, странная смесь тайки с лёгкой примесью европейки и эфиопки, каким-то образом перемешивалась в ней так, что делала её одной из самых физически привлекательных женщин, что я когда-либо видела.
Иногда я немного ненавидела её за это.
В другие времена я жалела её за это. По правде говоря, я не видела, чтобы ей это очень помогало в жизни, а мы с Касс знали друг друга с детства.
Подняв взгляд от сражения с доисторической эспрессо-машиной нашей закусочной (машиной, которая, по моему убеждению, имела против меня зуб) я сдула свою куда менее драматичную темно-каштановую чёлку с лица, невольно взглянув на мужчину за угловым столиком.
Я видела, как он вошёл.
По правде говоря, я почувствовала, как он вошёл.
Это чертовски нервировало — эффект, который он на меня производил, входя в то же помещение, в котором находилась я.
И это вопреки тому, что он никогда ни черта мне не говорил, за исключением какого-нибудь одного заказа из дерьмовенького меню закусочной. Он платил наличкой. Он никогда не приходил с кем-то вместе. Он откровенно игнорировал любые попытки светских разговоров, даже вежливые вопросы. Он редко устанавливал визуальный контакт, хотя я всегда чувствовала на себе его взгляд. Однако когда я поворачивалась, он обычно смотрел в окно или на свои руки на столе.