Позади протяжно сигналят, спохватившись, Шарк трогается с места и снова задумывается.
— Не скрою: сразу я тебя не рассмотрел. Но ты из тех девчонок, что западают в сердце не мгновенно, но всерьез и надолго. Ты у меня из мыслей не выходишь. Я даже попросил Лизу больше тебя не буллить, хотя она была недовольна твоим приездом и постоянно ныла об этом Фантому. Малыш, твои опасения на мой счет понятны. Но у нас все только начинается, и я обязательно докажу тебе, что у меня самые серьезные намерения!
…Я ненавижу мед — приторный, густой, тягучий, застревающий в горле, — но бабушка постоянно пичкала меня им, когда я болела. После него у меня слабело тело, сопротивление сходило на нет, клонило в сон и бдительность притуплялась… Совсем как сейчас.
Ладно, у Шарка действительно нет ни одной причины меня обманывать — просто потому, что с меня нечего взять. Я перевожу взгляд на полосу реки, переливающуюся золотистыми ослепительными бликами и, набрав в грудь побольше воздуха, прошу:
— Шарк, пожалуйста, исполни мою просьбу. Если ты решишь, что пора завязывать, что у тебя нет на меня времени, что интерес иссяк или понравилась другая девчонка… Не ври и не делай мне больно. Просто скажи, что все закончилось. Ладно? Я без вопросов уйду. Просто скажи.
— Глупенькая, — тяжко вздыхает он и заруливает на стоянку на набережной, прямо у роскошного здания с вывеской «Restaurant».
Считав мое возмущение, Шарк заверяет, что здесь удобно парковаться, но в рестик мы не пойдем, выходит первым и, распахнув дверцу, галантно подает мне руку. Я рискую задохнуться от его безупречных манер, плавных движений, стиля и идеальной внешности. Мозг опять коротит, и, едва оказавшись снаружи, я отдергиваю ладонь.
Мы снова неспешно прогуливаемся вдоль украшенной граффити стены — прохладный ветер треплет волосы, чайки истошно кричат в вышине, вдоль воды выстроились молодые художники и сосредоточенно изображают виды на реку.
— Первый курс, практика… — со знанием дела поясняет Шарк и мечтательно смотрит вдаль. — Помню, как поступал в «Суриковку» — вроде бы, совсем недавно, но с сентября начинается последний год, и скоро пора расставаться.
— Я тоже собиралась подать в нее документы после одиннадцатого… — зачем-то признаюсь я и демонстрирую Шарку негнущиеся пальцы. — Но облом. Авария.
— Ты моя маленькая… — он гладит мои волосы, притягивает меня к себе и сжимает в объятиях, и я едва не отключаюсь от нахлынувшего восторга и испуга. Но от Шарка исходит тепло и уверенность, приятно пахнет полынью и чем-то недосягаемым, и я, размякнув, утыкаюсь носом в его твердую грудь.
Ни разу в жизни не обнималась с парнями. Я даже настолько близко к ним не стояла! И вот, свершилось…
Я смотрю за его плечо и в череде разноцветных граффити вижу яркий, пронизанный светом и воздухом рисунок парящего белого голубя — потрясающе реалистичного но, вместе с тем, сказочного, уносящего на крыльях печали и таящего надежду в глазах. В душу врывается поток свежего ветра, и веки щиплет.
— Кто его автор? — пораженно ахаю я, и Шарк, убрав руки, оборачивается и хмуро бубнит:
— А что, так сильно нравится?
14
— Да это, черт побери, просто замечательная работа! Я бы за такое мастерство душу продала… — искренне восхищаюсь я и не могу подобрать слова, чтобы выразить всю глубину моего потрясения, но тут же прикусываю язык: Шарка не устраивает моя реакция.
Он сплевывает под ноги, нервно убирает со лба рыжую челку и брезгливо ухмыляется:
— А это и есть победитель того тупого конкурса. Некто Найденов. Бомж и редкостный придурок, — Шарк враждебно косится на рисунок обставившего его конкурента и, будто между делом, — на массивные электронные часы на запястье. Похоже, он куда-то торопится, но явных намерений не выказывает — отходит в сторонку и молча ждет, пока я налюбуюсь граффити неведомого Найденова. Я уже слышала эту фамилию, и любопытство разрастается до размеров вселенной, но интуиция подсказывает: подробности об этом гении лучше выведать позже, у Лизы.
Удрученно ковыляю за Шарком, хотя еще несколько раз оглядываюсь на шедевр, и он неизменно задевает за живое.
— Не будем портить вечер разговорами о всяком отребье, — Шарк зазывно отставляет локоть, и я послушно за него цепляюсь. — Кстати, хотел сказать, что… в твоей истории про ту маленькую девочку я уловил скрытый смысл. Она же про нас! Когда я увидел, как сильно ты испугалась того дебила на площади, у меня сердце екнуло! И возникло непреодолимое желание тебя защищать. Так что рассказанная тобой легенда — знак судьбы, не иначе! А сейчас я докажу, что со мной тебе реально нечего бояться!