***
Звякнув колокольчиком, за спиной захлопывается дверь с вывеской «Искусство», и я возвращаюсь в разгар ясного, окутанного буйной зеленью июньского дня. Шарики баллончиков бодро пощелкивают в рюкзаке, предвкушение и азарт свежим воздухом вливаются в легкие. Мне всего-то и нужно — найти уединенное место и чистую стену, чтобы еще раз проверить на ней свои силы.
Обратный путь до остановки пролегает через все ту же пустынную площадь, но сейчас я замечаю на скамейках несколько темных фигур. Одного из парней опознаю сразу — по огненной шевелюре и расслабленной позе, — быстро прячусь за постаментом памятника и превращаюсь в слух.
— Да брось, заявись на конкурс, — приобняв уже знакомую мне красотку, мурлычет Шарк и поглаживает ее тонкие пальцы. — Главное — не победа, а участие. Понятно, что меня и Фантома тебе не обойти, но это все равно отличный шанс засветиться. Со своей стороны гарантирую протекцию… Ну, там решим. Я знаком с одной калекой, которая не может больше рисовать — вот где засада. А ты всего лишь стесняешься — разве это серьезно?!
Я до боли в костяшках сжимаю лямки рюкзака. Будь я проклята, но он же… жив, здоров, не занят серьезными делами и только что говорил обо мне!
Огромный валун отчаяния падает на плечи, веки раздирает от слез.
— Привет! — неестественно громко выкрикиваю я и вырастаю перед воркующей парочкой.
Шарк меняется в лице, подскакивает со скамейки и, быстро поздоровавшись, выталкивает меня обратно за памятник.
— Андрей! Что происходит? — шиплю и обжигаюсь о собственные слова: — Почему игнорируешь? Мы же договорились. Если у тебя кто-то есть, я больше не буду тебя доставать. Просто скажи!
— Варь, успокойся… — нервно усмехается Шарк. — Терпеть не могу, когда закатывают такие сцены. Сбавь обороты, малыш!
— Ты стесняешься меня, разве нет? То есть, я для тебя калека?! — под ногами разверзается земля. Стоило произнести эти вопросы вслух, и ответы на них стали для меня очевидными.
Я ему не нужна… Так какого же черта?
Шарк возводит очи к небу, стискивает зубы и напряженно ждет, когда я закончу. Выдыхает, убирает волосы со лба и обворожительно улыбается.
— Как ты могла подумать, что я говорил о тебе? Вот такого ты обо мне мнения, да?.. Иди сюда… — он шагает ко мне, сжимает в крепких объятиях и горячо шепчет в макушку: — Я не звоню, потому что просто оберегаю тебя — от негатива, от сплетен и от своих гребаных проблем! Я же… тебя люблю. Я очень люблю тебя, Варя!..
17
На сей раз Шарк проводил меня до остановки, но подвезти на шикарной тачке, сияющей капотом на парковке, не предложил. По пути он долго рассказывал, что отец умолял его ничего не говорить матери и даже поклялся бросить меркантильную девку, но Шарк все равно сомневался в правдивости отцовских обещаний и не находил себе места. Как нарочно, слова утешения вылетели из головы, и я просто гладила его теплую руку.
На прощание он со стоном меня обнял, и ни единого сомнения в его искренности не осталось.
А теперь я сижу в темной кухне, разглядываю кадры чужих жизней в домах напротив и пью свой томатный сок.
Душу разрывает от тревог и противоречий, но я верю Шарку. Потому что никто до него не признавался мне в любви. Любая девушка по щелчку пальцев может упасть к его ногам, но Шарк сделал осознанный выбор.
Я верю Шарку еще и потому, что в его объятиях невозможно сопротивляться его животному магнетизму и силе. А еще, когда он рядом, я взбираюсь на самую высокую ступень общественной иерархии — прохожие девчонки глазеют на нас с открытыми ртами и умирают от зависти, и я кажусь себе красивой и важной. А мне чертовски надоело быть для всех пустым местом. Шутка ли: вернувшись после двух месяцев больницы в школу, я поняла, что никто из одноклассников даже не заметил моего отсутствия.
Так было всегда и во всем.
Но сквозь нагромождения рациональных доводов и блестящих планов прорываются потоки воздуха и света. Есть еще один парень, подающие смешанные сигналы, и в его арсенале не только красивые слова…