«Уверен!» — мгновенно приходит ответ.
«Смешно. Я все это время рисовала только голубей, пугала этим близких и сама себя побаивалась. Хорошо, что теперь я знаю причину».
«Больше не нужно в себе сомневаться. Анна отлично прокачала твои умения, и ты не уступаешь другим участникам. И еще: Юша, не ведись на всяких помойных псов. Они всегда громко лают, но близко не подберутся».
Спирит присылает мне несколько собственноручных набросков, и мы увлеченно и обстоятельно изучаем детали, смеемся и подтруниваем друг над другом, но из темноты доносится недовольный шепот Лизы:
— Читерша несчастная. Меня сейчас стошнит!
С трудом отрываюсь от общения со Спиритом и вижу раздосадованную Лизу — в голубоватом свечении телефона ее лицо кажется особенно трагическим и несчастным.
Наверное, мой поступок и впрямь выглядит не очень. Я всего лишь хотела поставить на место Фантома и Шарка, а вышло так, будто я прибрала мечту сестры, выскользнувшую из ее рук из-за происков этих подлых придурков.
Глотаю скользкий комок и сконфуженно мямлю:
— Ты о чем? — и мне прилетает от нее десяток ссылок — на сайты «Суриковки», городской администрации, местных блогеров и СМИ. Везде размещена одна и та же коротенькая заметка о девочке Варе, попавшей в аварию и, из-за сложного перелома, попрощавшейся с возможностью стать художником. Но Варя все равно хочет попытать счастья и поэтому заявилась на конкурс. Варю надо поддержать…
Комментарии под статьей в основном одобрительные, но есть и настолько токсичные, что в венах вскипает кровь.
— Психопат Найденов в прошлый раз тоже выехал на жалости, — язвит Лиза, и меня снова прорывает:
— На какой еще жалости? Типа, он не сын министра и не звезда вашего колледжа? Лиза, я видела его работу на набережной, и она на две головы выше работы Шарка. Кем бы он ни был, он победил абсолютно заслуженно!
Лиза лишь фыркает, но отвечать не считает нужным. И я опять возвращаюсь к беседе со Спиритом.
Я жутко на него зла — только он знает глубоко личные, ранящие факты из моей скудной биографии, — и собираюсь потребовать объяснений. Но внезапно оживает давно забытый соседний диалог, и от Шарка приходит подлое:
«Ну, и куда ты лезешь? Ты же всего боишься. Посмотрим, что ты намалюешь своей клешней, и поможет ли тебе всеобщий хайп. Калека. Да, я называл так именно тебя».
Я отбрасываю телефон, зажмуриваюсь и до хруста в суставах сжимаю кулаки. Больше всего на свете я хочу очутиться в теплых и успокаивающих объятиях Спирита и, рыдая, вдыхать его солнечный, мятный, до трепета приятный аромат. Призываю из памяти его ярко-синие глаза и светлую улыбку и упрямо шепчу:
— Трусливый помойный пес. Вот увидишь: я тебя сделаю!!!
31
Несмотря на ночные метания и сомнения, с утра меня накрывают оптимизм и жажда свершений. Солнце светит во всю мощь и дарит уверенность, что все будет хорошо — ведь многое в моей жизни уже наладилось.
Но, вместе с пожеланием доброго дня от Спирита, на телефон прилетает сообщение от неведомых и грозных организаторов фестиваля, и внезапно выясняется, что, поскольку я еще не доросла до восемнадцати, для допуска к конкурсу понадобится письменное разрешение от родителей.
Приходится унять уязвленную гордость и попросить папу поехать со мной по указанному в письме адресу. Заглянув в телефон, Анна поясняет, что там расположен главный корпус «Суриковки», и неясная тревога незаметно перерастает в панику. Вчера, поддавшись неземному обаянию и спокойствию Спирита, я безосновательно поверила в собственные силы и напрочь позабыла, с кем мне придется иметь дело. А ведь Фантом и Шарк — по-настоящему сильные, серьезные соперники, а еще эти двое — влиятельные, самовлюбленные и непорядочные люди.
Папа надевает самые стильные шмотки из тех, что прикупил аккурат перед переездом сюда, и в таком прикиде выглядит совсем беззаботным и юным. Он и сам прекрасно это осознает, а вырядился, как подросток, чтобы посмеяться над замешательством незнакомых людей. Анна тоже не упускает возможности навестить свою альма-матер, и только Лиза демонстративно заявляет, что поедет в колледж на автобусе.
Мы вываливаемся в закатанный в асфальт двор, и я с особенным трепетом сажусь в нашу старенькую, но удобную машину — на ней мы с Варварой Степановной каждые летние выходные добирались до садового товарищества, а зимой — до музеев и выставок… Тут все как при бабушке — даже иконки над лобовым стеклом куплены ею и заботливо вставлены в солнцезащитный козырек.
Становится невыносимо грустно, но Анна, словно считав мой настрой, неожиданно устраивается не рядом с папой, а на заднем сиденье. Пока папа неспешно ведет авто по зеленым, залитым светом улицам, она проводит для нас настоящую экскурсию по местным достопримечательностям — с датами и забавными фактами, и присутствие духа постепенно ко мне возвращается.