— Зачем ты его нарисовала?
— Да кого? Что за театр абсурда? Ты тоже знаешь Спирита? — я в отчаянии всматриваюсь в ее лицо, и Лиза с усталостью и презрением припечатывает:
— Какого еще Спирита? Я вообще-то про Горе говорю. Ты же явно ему подражаешь — начиная с этой слезливой истории про трудную жизнь и преодоление себя и заканчивая стилем рисовки… Варя, ты что, втюрилась в Найденова и ищешь его внимания? Или дело в холодном расчете — ты идешь по проторенной им дорожке и таким нехитрым способом набиваешь себе профессиональные очки?
Я беспомощно всхлипываю и никак не могу сделать вдох. Мозг окончательно закоротило. Найденов — местная легенда и непререкаемый авторитет, отстраненный, всеми ненавидимый, но вызывающий уважение одиночка… И мой тайный друг — добрый и солнечный Спирит, призванный мной в этот мир и знающий обо мне все. Вряд ли мы с Лизой имеем в виду одного и того же человека!
— Варя, запомни: он не станет с тобой общаться, потому что ненавидит людей — всех, без исключения. Он может казаться симпатичным, но ровно до тех пор, пока не откроет свой поганый рот. Горе на голову больной, к тому же детдомовский — его лет пятнадцать назад в другом городе на улице нашли, и он не мог пояснить, кто он и откуда. Не надейся и больше так не позорься, ладно? — Лиза оседает на скамейку и грозно взирает на меня снизу вверх: — Даже если бы случилось чудо, и я бы увидела тебя в компании этого неадеквата, я бы тебя от него оттащила!
Я опускаюсь рядом с ней и прикрываю ладонями пылающие щеки:
— Все не так. Все не так, как ты думаешь! Лиза, я хочу тебе кое-что рассказать. Только постарайся мне поверить!
35
Толпа у разукрашенной стены постепенно редеет, диджей переносит аппаратуру в припаркованный неподалеку фургон, набережная погружается в привычную тишину и спокойствие — только дворники в оранжевых жилетах собирают в мешки скомканные стаканчики, бумажки и пластиковые бутылки, и от запаха свежей краски все еще свербит в душе и в носу.
Лиза скрещивает руки на груди и всем видом транслирует незаинтересованность и враждебность, но недомолвок и недоразумений между нами предостаточно — я расскажу ей свою фантастическую историю так, чтобы она поняла и услышала. В конце концов, сумел же Спирит до меня достучаться!
Съеживаюсь под ее пустым взглядом, покрепче сжимаю рамку и судорожно соображаю, с чего бы начать, но Лиза не выдерживает первой:
— Итак, во что мне придется поверить на этот раз? Неужто снова начнешь утверждать, что таким оригинальным способом за меня отомстила? Только с чего ты взяла, что я нуждаюсь в твоем заступничестве, Варь? — она нервно перебирает подол черной юбки, кивает на диплом и подарки на моих коленях и криво усмехается: — Вот она, истинная причина. Мать мне все уши прожужжала россказнями о том, как ты переживала из-за травмы! Поэтому ты и заявилась на конкурс. Втихую, на последнее место — чтобы я тебе не помешала!
Спорить с ней бесполезно. Я устало киваю и прочищаю горло, но все равно получается тихо и хрипло:
— Пусть так. Даже со сломанными пальцами я не смогла отказаться от мечты. Но Шарк и Фантом тоже заслужили щелчок по носу! Ты учишься с ними, а мне терять нечего! Зато они поняли, что даже слабая девчонка способна дать им отпор! — злость с новой силой вскипает в венах, я набираю в грудь побольше воздуха и выпаливаю: — Лиза, на моем граффити не Найденов. Тот, кого я изобразила, не совсем человек.
— Горе — не человек? — Лиза звонко хохочет, но тут же замолкает и презрительно морщится: — Да он просто придурок. Из плоти и крови.
— А что с ним не так? Помимо того, что он сирота, нелюдимый, не из вашего круга и намного талантливее этих двоих?
Лиза напрягается, пару секунд собирается с мыслями и отвечает раздраженно, но чересчур многословно:
— Он сам создает о себе неприятное впечатление — вечно загруженный, надменный, дерганый и улыбаться вообще не умеет. Ни с кем не встречается и не дружит, намеренно сторонится людей. А уж как он оскорбляет и отшивает тех, кто проявляет хоть малейший интерес к его персоне или пытается сблизиться…
Ее голос теряет былую уверенность, но прежде, чем я осознаю истинную причину странной реакции Лизы на любое упоминание о Найденове, с моего языка срывается:
— Так ты пыталась с ним сблизиться? — Щеки сестры вспыхивают от гнева, она вскакивает со скамейки с явным намерением уйти, но я вовремя спохватываюсь и умоляю: — Прости! Я не то хотела сказать… Лиза, прости, если лезу не в свое дело!