Перед глазами на миг опускается темная шторка. Меня трясет, на висках проступает холодный пот.
— Ты что, ты сейчас серьезно? — тараторит Лиза, и в ее покрасневших глазах читается сожаление и неподдельный ужас. — Полгода назад у тебя была серьезная ЧМТ, плюс стресс из-за гибели бабушки, плюс переезд, плюс Шарк повел себя как скотина… Слушай, Варь… Не вздумай рассказывать все это маме и Женечке — они же меня в порошок сотрут. Подожди, я сейчас их приведу. Только не вырубайся, ладно?
Она встает и, пошатываясь, спешит к величественным темно-зеленым елям, обрамляющим ресторан и просторную парковку, а я, словно шарик, из которого выкачали весь воздух, разом теряю силы и волю и не могу пошевелиться.
Из-за горизонта выплывают черные тучи и неуклонно окружают умирающее солнце. Ночью будет дождь, и едва ли я справлюсь с надвигающимся приступом паники. Тоска, о которой я опрометчиво успела забыть, привычно обосновалась возле сердца, и давит, давит, давит…
Припоминаю, что чувствовала в моменты, предшествовавшие каждому появлению Спирита, и усмехаюсь. Отчаяние, одиночество, стыд, испуг, ужас, боль… Ровно то же, что разрывает душу и в эту минуту. Но тогда он непостижимым образом слышал меня, откликался и приходил, а сейчас его нет… Почему его нет?
— Спирит, пожалуйста. Где же ты? Ты мне так нужен! — шепчу в пустоту, но ответа не получаю. Только ветер шумит в черных кронах на том берегу, да над головой безучастно звенят невидимые, но назойливые комары.
Из всего, что со мной произошло, напрашиваются два неутешительных вывода.
Либо прав Шарк — придурок и нелюдь Найденов действительно прикинулся Спиритом, чтобы с моей помощью досадить ему и его надменному дружку, а потом без всяких сантиментов бросил меня… Либо к истине ближе Лиза — авария, больница, смерть бабушки, потеря мечты и переезд в незнакомый город сказались на моем психическом здоровье не лучшим образом, и у меня съехала крыша. Наслушавшись бабушкиных легенд, я придумала Спирита и, прикрываясь его решениями, попыталась сделать свою никчемную, серую жизнь хоть чуточку лучше.
Я нахожу себя на той стадии сна, когда уже ясно осознаешь, что происходящее с тобой не было реальным и, в дискомфорте и замешательстве, просыпаешься с мучительным, удушающим чувством потери. Стараюсь не плакать, не думать, не возвращаться к бредовым идеям, с невероятной силой занимавшим все мои мысли еще с утра. Встаю и направляюсь к нашей старенькой машине, но земля стремительно уезжает из-под ноги, и я едва не падаю — на брусчатку со стуком и шорохом приземляются рамка с дипломом, коробочка и тонкий конверт. Вовремя подоспевший папа аккуратно подхватывает меня под локти, Анна смачивает ваточку нашатырем, а Лиза быстро подбирает мои подарки и, шмыгнув носом, протягивает их мне.
Я прижимаю к груди мое первое самостоятельное достижение за долгие годы. Со мной рядом — моя семья. Вот на чем я должна сконцентрировать все свои рассеянные мысли и расфокусированное внимание. Вот за что я буду держаться.
36
Острый запах аммиака сотней иголок вонзается в мозг, и картинка реальности молниеносно проясняется. Закат залил набережную, ленту реки, исторические постройки и небо над моей уютной скамейкой красным густым киселем. С трудом приподнимаюсь на локтях и сажусь. Анна осторожно кладет на мой лоб прохладную ладонь и, убедившись, что жара нет, с дрожью в голосе приговаривает:
— Переволновалась. Бедная девочка. Я тоже до сих пор с трудом переношу подобные мероприятия. Ничего, сейчас мы поедем домой, отдохнем, и все будет хорошо!
— …Все уже хорошо! — вторит ей Спирит из глубин моего подсознания, и я киваю:
— Мне правда уже лучше.
Папа бодрится, озорно мне подмигивает, но отчего-то не знает, куда деть руки. Лиза виновато выглядывает из-за его плеча. Она любезно помогает мне подняться и дойти до папиной тачки и садится рядом и силится что-то сказать, но теперь уже я отворачиваюсь и бесцельно пялюсь в окно.
Авто плавно трогается с места и постепенно набирает скорость. За пыльным стеклом проносятся глыбы домов, фонарные столбы, торговые центры и пластиковые остановки. Ошметки черных туч наплывают со всех сторон, неотвратимо поглощают пространство над городом и сливаются в зловещий, клубящийся купол.
Эмоций нет — час назад их словно выкрутили на предельный максимум, и что-то в душе закоротило, перегорело и вышло из строя. Только сердце все еще подает признаки жизни и механически стучит метрономом — я не желаю верить ни в одну из услышанных теорий про Спирита.