Я натурально проклинаю себя за несдержанность и излишнюю прямолинейность и, придав голосу оптимизма и силы, принимаюсь убеждать:
— Папа говорит, что все мы чье-то ненужное прошлое. Люди придумывают для себя идеал, ищут его, находят и привязывают к себе… Понимают, что ошиблись, бросают друг друга, а потом страдают и мучаются. Кто-то сдается. Кто-то закрывается от всех. А кто-то пытается строить новый мир на руинах. Вы ничем не отличаетесь от обычных людей — разве что в лучшую сторону. Вы не одиноки… Найдите Приму. Только она объяснит вам, куда двигаться дальше, и даст нужные советы.
— Спасибо тебе, Варя. Спасибо тебе… — Карина с благодарностью меня обнимает, отстраняется и плачет навзрыд. Берет с меня обещание встретиться завтра, дарит кулон с застывшим в смоле цветком и светло улыбается на прощание.
Хотя ее исповедь трагична и тяжела, у меня за спиной отрастают легкие крылья. Пусть я ни на шаг не приблизилась к поискам Спирита, но самый нужный и важный для себя ответ нашла: легенды живут, чудеса случаются. И Спирит тоже живет где-то в этом мире. Я увижу его, задушу в объятиях, загляну в глаза и скажу, что скучала… Нужно только вернуться к началу и попытаться распутать причудливую канву из событий и воспоминаний.
Быстро сбегаю по каменным ступенькам, и дверь за мной с грохотом захлопывается. Совсем как тогда, в заброшенном музее, с той лишь разницей, что в тот день в сквере не было ни ветерка.
Над головой кружит белый голубь, и я приветливо машу ему рукой. Жаркий июль постепенно, но неотвратимо вступает в свои права, насыщенное небо цвета индиго низким куполом нависает над микрорайонами, сердце ликует и стучит у самого горла.
Я живо припоминаю наполненное свободой, простором и воздухом граффити Найденова и, несмотря на страх новых разочарований, достаю телефон и набираю номер сестры.
— Лиза, подскажи… — прошу я, едва веселый смех и музыка на фоне становятся тише. — Когда Шарк налетел на внезапно открывшуюся дверь, был ли в коридоре кто-то еще, кроме вас?
Лиза несколько секунд молча дышит в трубку и неуверенно выдает:
— Да… Кажется, там был Найденов.
39
От свалившегося на меня открытия голова идет кругом… Я пытаюсь как следует обдумать его и разложить по полочкам, и не сразу замечаю, что пробежала целую остановку.
В эту часть города меня еще не заносило, но я отчего-то уверена, что больше не заблужусь и не попаду в неприятности, а если и попаду — верно сориентируюсь в ситуации и со всем справлюсь.
Тени от густых ветвей рисуют причудливые узоры под моими ногами, озорное солнце так и норовит заглянуть в лицо, легкий ветер путается в волосах. Сердце колотится как сумасшедшее, из горла рвется крик ликования, и я с трудом его подавляю.
Итак, Карина оказалась той самой Красоткой из смешной и поучительной городской легенды. Я и подумать не могла, что настолько успешная девушка может быть призванной и при этом вести публичную и насыщенную жизнь. И даже Шарк со своей извечной тягой к сенсациям и сплетням, не подозревает об истинной сущности мачехи.
Я усмехаюсь и на миг крепко зажмуриваюсь, но упорядочить слетевшие с катушек мысли и чувства не получается.
Я действительно не боюсь Шарка, я справлюсь с ним, потому что теперь знаю истинную цену словам и поступкам людей. Но даже маленькая надежда на то, что «великий и ужасный» Найденов может оказаться моим Спиритом, и мы, взявшись за ручки, пройдемся по «Суриковке» и произведем среди студентов настоящий фурор, греет душу, и безудержная радость шипит и искрится в ней пузырьками лимонада.
Неужели сердце не обмануло?.. Спирит ведь честно признавался, что нелюдим, страдает депрессией и никого не подпускает к себе… Значит, он тоже придумал подходящую легенду, за многие годы ставшую его настоящей жизнью. И для окружающих он давно уже реальный человек.
Но почему, черт возьми, он так внезапно исчез, почему не напишет, почему не даст знак, что он рядом?
Страх, что я снова ошиблась в выводах, все еще не отпускает, и вышколенный здравый смысл усиленно его культивирует — мой Спирит был загадочным, но светлым, отзывчивым, добрым и теплым. А вот такого — равнодушного, холодного, отстраненного — Спирита я по-настоящему боюсь и понятия не имею, как к нему подступиться.
Ноги дрожат от усталости и напряжения. Высоченные тополя в конце аллеи расступаются, за ними открывается вид на величественное белое здание с рядами колонн и множеством ступеней. Причудливые барельефы на фронтоне я точно видела раньше, но при каких обстоятельствах — сразу припомнить не могу.