А машина тем временем уже подъезжала к больнице, остановилась.
Женщина и двое парней помогали мальчику, поддерживали его и вытирали кровоподтеки. Мальчик стонал и никак не мог вылезти из машины.
Тогда Юра подтолкнул его в спину и, не обращая внимания на стоны, выпихнул из машины.
— Димка, Димка, жми! За нами гонятся!
Он уже на ходу выбросил в окошко белый халат. Машина рванулась и выехала с больничного двора, оставив людей, хлопотавших вокруг раненого мальчика.
— Гони на асфальт, — крикнул Юра. — Там не догонит, жми на все сто.
Машина помчалась по деревенской улице, поднимая пыль и разгоняя кур.
Из подворотни выскочила большая лохматая собака, набросилась на мотоциклиста, вцепилась в штанину. Мотоцикл повалился набок, а мотоциклист, преследовавший машину, упал на пыльную дорогу, потом вскочил и на всю улицу стал кричать на хозяина собаки, показавшегося у ворот.
Димка и Юра спешили уйти от погони. Машина мчалась по узкой проселочной дороге, свернула в одну сторону, потом в другую, выскочила на полянку и снова помчалась к лесу, переехала по деревенскому мостику через ручей. Мелкий гравий шуршал под колесами, дорога бежала на горку, то петляла, то выпрямлялась и снова уводила в лес.
Вдруг за крутым поворотом показалась высокая телега с молочными бидонами.
Димка начал сигналить, пытался объехать телегу. Испуганная лошадь рванулась в сторону, возница спрыгнул на землю, побежал прочь, а телега развернулась так, что загородила дорогу машине. Машина врезалась в телегу, сбила ее.
Зазвенели стекла, с грохотом покатились по земле бидоны с молоком. Машина фыркнула и перевернулась набок в кювет.
Димка яростно толкал плечом дверцу, она никак не поддавалась. Юрка с расквашенным носом вылез в открытое окошко, кинулся бежать в лес, но тут же вернулся и стал помогать товарищу, пытаясь вытащить его из машины.
Но к машине уже подбегал возница, еще какой-то человек и подъезжал злополучный регулировщик на своем мотоцикле.
На другой день мальчиков привезли в детский приемник в закрытой милицейской машине. Людмила Васильевна, надзирательница и еще кое-кто из персонала стояли на крыльце и смотрели, как выходили из машины пойманные беглецы. У Димки на голове белела полоска бинта, у Юры порваны брюки, сквозь дыры виднелись запекшиеся царапины на коленях. На лице были синяки и ссадины. Он увидел Людмилу Васильевну, опустил голову.
— Простите, Людмила Васильевна.
В это время подошел Григорий Романович.
Людмила Васильевна посмотрела на побитые коленки мальчика, вздохнула.
— Вы же могли насмерть разбиться, — сказала она. — Не ожидала я от тебя, Юра. Иди.
Она повернулась к Григорию Романовичу.
— Слыхали, что они натворили?
— Слыхал. И подумал: вот нам с вами наглядный урок о вреде либерализма.
Он не мог скрыть ехидной улыбки и с каким-то превосходством посмотрел на Людмилу Васильевну.
— Не слишком ли поспешны ваши выводы?
— До выводов еще далеко, Людмила Васильевна. А пока дело с этим художником окончательно запутывается.
— Что вы имеете в виду?
— Сегодня утром из Ташкента прилетела его мать. Она сидит у меня в кабинете и просит свидания.
— Пойдемте! — решительно сказала Людмила Васильевна и быстро пошла, не оглядываясь.
Надежда Ивановна с измученным лицом сидела в кресле перед столом Людмилы Васильевны и вытирала слезы.
— Извините, пожалуйста, я сейчас успокоюсь. Покажите мне Юрочку. Он живой?
Григорий Романович молчал.
Людмила Васильевна мягко сказала:
— С Юрой все в порядке, Надежда Ивановна. Так, кажется, вас зовут?
— Спасибо вам за телеграмму. Я чуть с ума не сошла. Оказывается, он уехал искать отца, а того не знает, что у меня точный адрес имеется. Нашли? — спросила она.
— Нашли, — сказала Людмила Васильевна.
— Что же он думает? Возьмет Юру? — спросила Надежда Ивановна.
— Обещал завтра дать окончательный ответ.
— Может, и не надо настаивать? — сказала Надежда Ивановна. — Юрочка знает, что нашли отца?
— Нет, — сказала Людмила Васильевна. — Не знает.
— Скажите, что не нашли, и пусть возвращается к нам.
— Юра уже большой и, пока не узнает всю правду, не сможет жить так, как жил раньше.
Надежда Ивановна согласно закивала головой.