– Ян, вы обознались. Быть такого не может, чтобы Вадик… Как вы могли его там видеть?
– Ты мне соврал, Глеб. Доказать не могу, но знаю, что ты соврал. Вчера в девять вечера Вадиком здесь не пахло. И мне, и следователю ты соврал. Кстати, я тебе тоже соврал. Глеба в девять возле его дома я не видел.
– Значит, мы квиты?
– Так ты мне таки соврал?
– Хватит меня подлавливать!
– Я б тебя не подлавливал, если б ты мне не врал.
Глеб принял вид школьника, получившего выговор злой противной училки. Взгляд школьника материл меня в семь этажей.
Чуть погодя Глеб взял себя в руки, свирепый взор сменил на уважительный. Глеб сказал, что если у меня вопросы закончились, а остались только нравоучения, то мы могли бы встретиться как-нибудь в другой раз, потому как у Глеба дел выше крыши.
Я спросил, где мне найти Хребтолома и Ковылякина, с которыми, кроме Глеба, Вадик по легенде веселился на даче Глеба в момент убийства Самуилыча.
Из пояснений Глеба я понял, что если я буду возвращаться к центральной дороге дачного посёлка по той же улочке, по которой и приехал, то есть по Речной, то в домике под номером семьдесят два, если мне повезёт, я найду Ковылякина. В домике под номером сорок шесть по той же Речной я найду – опять же если повезёт – Хребтолома.
Я покинул скамейку, протянул Глебу визитку. Сказал, что если Глеб дурака валять передумает, то всегда сможет позвонить мне и покаяться во вранье.
Глеб визитку взял, положил на парапет рядом с собой. Я сказал, что подуй ветерок, и моя визитка улетит. Как тогда Глеб сможет покаяться? Глеб закатил глаза, достал из кармана портмоне, сунул визитку в свободный отсек для визиток, спросил, чего ещё мне не хватает для полного счастья. Я сказал, что не хватает глебовой покаянной речи. Глеб сказал: “До свидания!”, вошёл в домик.
Я уселся в джипчик, набрал номер Ковылякина. Номер Ковылякина оказался занятым. Я подумал, что Ковылякин занят важным разговором: выслушивает предупреждения Глеба о возможном визите мерзкого частного сыщика.
Я подождал минуту, набрал номер Ковылякина снова. Занято. Я набрал номер второго дружка Вадика – Хребтолома. Когда Хребтолом ответил, я напросился в гости. Хребтолом так хотел меня приглашать, как я хотел застрелиться. Но таки пригласил. Сказал, что будет ждать в домике номер сорок шесть, что по Речной.
Джипчик покатил меня в гору. Пока плёлся вдоль заброшенных дач со скоростью нетрезвой черепахи, на первой передаче объезжал колдобины улицы Речной, я нахваливал себя за удачу. Где-то в интернете читал, что себя надо хвалить за каждую – пусть даже мелкую – удачу. Назвать мелкой удачей разговор с Глебом у меня язык не поворачивался. То была не удача, то было огромное, жирное удачище, ведь Глеб попался на вранье.
Я мог спорить на миллион, что алиби Вадика липовое. К сожалению, доказать я не мог. Против моей всего-то уверенности выступали казённые бумажки с подписанными показаниями Глеба, Хребтолома и Ковылякина.
Но на тот момент мне хватало и моей уверенности. По крайней мере я мог без зазрения совести начать рыть под Вадика. Если Глеб и компания сказали, что Вадик был на даче с восьми вечера, и даже под словами подписались, то это вовсе не означало, что вадиковы кореша сказали правду.
После разговора с Глебом к Хребтолому и Ковылякину я мог и не идти. Глеб наверняка дружкам позвонил, и о моих засадах предупредил. В мобильной связи кроме очевидных плюсов есть и скрытые минусы.
С другой стороны, всегда остаётся шанс отхватить кусочек ценной информации на шару. К примеру, Хребтолом мог ляпнуть чего лишнего, а Ковылякин – так и вовсе упасть на колени, и начать со слезами молить о пощаде, да при этом сдавать дружков направо и налево.
Потому я, хоть до Ковылякина так и не дозвонился, и о встрече не договорился, всё-таки остановил джипчик возле домика под номером семьдесят два, что по Речной. Всё равно проезжал мимо, так почему бы не заглянуть?
*
*
Участок Ковылякина зарос так, что даже не скажешь, что хозяин дачи посещает своё владение раз в год ради “покушать водочки, покормить комариков”. Трава выше пояса и бурьян оккупировали участок от и до. Не заросшей осталась только дорожка от калитки к замызганному домику.
Если у Глеба бак для воды ржавчина только тронула и лишь кое-где по бокам, то у Ковылякина в стенках бака зияли ржавые дырищи, не то что дырочки.
Я подошёл к домику Ковылякина, постучал в дверь. Ответа не получил. Я подёргал за дверную ручку. Я и не надеялся, что вдруг, как в дешёвом боевике, дверь бы открылась, и на меня свалился бы труп Ковылякина. Мои ожидания оправдались. Труп Ковылякина встречаться со мной не захотел.