Ребята захлопали в ладоши. Так ему и надо: не будет нос задирать!
Лешка глазам не верил. Такая маленькая, беленькая, с косичками, и обыгрывает?
Пенка лукаво посмотрела на сконфуженного Геру.
— Может, еще хочешь сыграть?
Гера взглянул на свои позолоченные, с центральной секундной стрелкой часы.
— Нет, — заспешил он, — не могу. Дела. Но в следующий раз обязательно сыграем. Тогда уж возьму реванш. В этой партии я допустил тактический просчет. — Гера быстро встал со скамейки и, не оглядываясь, пошел со двора.
И опять все смеялись. До чего же любит воображать Герка! Страшный воображала стал, особенно после того, как отец купил «Волгу». Саша проводил Геру веселым взглядом.
— Итак, гроссмейстер удалился, желающих играть больше нет, — турнир объявляется закрытым.
— Обожди, — выступил вперед Лешка. — Дай я сыграю. Что это за чемпион такой появился?
— Правильно, Спичка, докажи! — подбодрил кто-то из ребят.
— А чего он докажет? — возразил другой. — По математике у него законная двойка.
— Это неважно. Спичка играет — будь здоров!
— Ну-ну, пусть попробует. Четыре хода до мата успеет сделать. Законно!
Только не пришлось ребятам увидеть, чем кончится матч. Противники еще не успели расставить фигуры, как вдруг к Лешке протиснулась его сестренка Нюська — худенькая, в выгоревшем платьице, с перепуганным рябеньким лицом.
— Леша, Леша! — едва не плача, зашептала она. — Папа тебя зовет. Два раза меня посылал. Иди. Ждет. Сердитый. С мамой ругается.
Лешка засопел, в одну черту свел брови, повертел зачем-то фигурку коня, потом поставил ее на доску и, боясь встретиться взглядом с ребятами, поднялся с места. А когда поднялся, невольно посмотрел на окно второго этажа. Там, в черном провале распахнутых рам, стоял отец.
— Лешка! — крикнул он, — Домой!
В наступившей тишине был ясно слышен сердитый, хриплый крик.
Лешка уже скрылся в подъезде, а ребята все молча глядели ему вслед. Кто-то вздохнул:
— Сейчас засвистит ремешок.
— Эх, не везет Лехе. У меня не родной отец, и то никогда не бьет.
— Все водка. Известно, шофер!
— При чем тут шофер! — вскипел Василек. — Не знаешь, так молчи! И вовсе не шофером работает сейчас, а на бульдозере…
Из открытого окна Лешкиной квартиры послышался крик, шум — будто стул бросили. «Работаю как вол!..» — донеслось до ребят, и снова что-то грохнуло.
Саша, не мигая, смотрел в темный и, казалось, жуткий, как пропасть, квадрат окна.
И опять — крик, женский плач. И через секунду — хлопок. Второй…
— Началось воспитание! — Володька сплюнул.
И тут ребята увидели, как Саша побежал к подъезду.
Саша и сам не знал, зачем бежит, что будет делать. Но должен что-то сделать. Обязательно!
Взбежав по лестнице на второй этаж, он остановился. Прошла секунда, другая. Сердце его сильно билось. Постучать или нет?
Постучать или… И, может быть, не хватило бы у него решимости, но тут из-за двери вновь послышался крик. Саша постучал. Сначала коротко и робко, потом — громче, настойчивей. Щелкнул замок. Перед Сашей стояла плачущая, испуганная женщина.
— Я… к Леше, — задыхаясь, сказал он и шагнул в комнату. Там, загораживая лицо руками, прижался в углу бледный как полотно Лешка, а перед ним, замахнувшись ремнем, стоял грузный, невысокого роста человек с потным перекошенным лицом. Он обернулся на шум у двери.
— Чего надо? — сердито бросил, глядя на Сашу.
От волнения Саша не мог говорить. Только смотрел черными, широко раскрытыми глазами.
— Чего надо, спрашиваю? — крикнул Василий Степанович. — А ну, проваливай!
— Я не уйду, — очень тихо сказал Саша и добавил: — Зачем вы бьете его? Разве можно…
— Что?! — ошеломленно спросил Лешкин отец. — Да ты кто такой — указывать мне?!
— Я? — смешался Саша. — Никто… Обыкновенный человек. Товарищ Леши…
В дверь снова негромко постучали.
— Кого там еще несет! — проворчал Василий Степанович и, бросив на кушетку ремень, сам пошел открывать.
Это был Василек.
— А тебе чего надо?
— Здравствуйте, — пролепетал Василек и коротко вздохнул, будто всхлипнул. — Василий Степанович, Лешка не виноват. Ведь мы все играли в футбол. Все и будем отвечать. Соберем деньги и купим стекло. И вставим сами. Честное слово. У нас дома и алмаз есть. Я умею резать… — И жалобно закончил: — Простите, пожалуйста, Лешу. Он не виноват.
— Как это не виноват? — проходя в комнату, сказал Василий Степанович. — Стекло-то он разбил.
— У него просто мяч срезался, — стал охотно объяснять Василек. — И у меня бы мог срезаться, и у другого. Конечно. Разве Леша виноват? Иногда бьешь по воротам, а мяч в другую сторону летит. Даже у настоящих футболистов случается. Недавно по телевизору видел: Хусаинов из «Спартака» с двух метров по воротам бил. И не попал. Так то сам Хусаинов! Вот и Леша хотел пробить по воротам, а мяч срезался…