Раздался треск электроразряда. Фальшивый завхоз тихо ойкнул и рухнул на пол, фонарик тоже дзинькнул о бетон и погас. Я тут же повернулся в сторону, где стояла фальшивая воспиталка. Ведь и у нее был пистолет. Пусть и маленький, но вполне себе смертоносный. Но, судя по звукам, она не пыталась напасть или применить иные действия. Видимо, продолжала стоять на железной плите в кромешной тьме.
Теперь что? Идти менять пробки?
Менять пробки не понадобилось, через пару минут свет в гараже включился сам. Я обозрел место действия. Трофимыч лежал на спине, не подавая признаков жизни. Но, кажется, дышал. Я наклонился, прихватил пистолет, выпавший из его руки, поднял голову и столкнулся взглядом с Раисой Михайловной. Воспиталка недоуменно на меня посмотрела, а потом стала озираться, словно только что сюда попала. По всему, так оно и было. Для нее. Неужели получилось? Я подобрал пистолетик, валявшийся на полу у ног Раисы Михайловны, сунул его в карман, посмотрел на машину. Сработала?! Вот и славно! Но предохранители, кажется, придется заменить.
Я снял с головы этот чертов шлем, положил около еще продолжавшей дымиться машины. Под столом я обнаружил ящик, в котором было несколько мотков проводов. Одним из них я быстренько связал за спиной руки Трофимычу. Раиса Михайловна удивленно наблюдала за моими действиями. Я посмотрел на нее и даже немного пожалел. Эта дама, видимо, сидела в своем лондонском особняке, попивала чай с молоком, а то и элитное винцо (кажется, Лиза любила прибухнуть?), и вдруг рррраз, и она в темном гаражном подвале. В теле толстухи. И совсем в другом времени. Но она этого еще не знает. Я ведь тут тоже не сразу врубился, куда попал.
— Ху, а ю? — вдруг спросила Раиса Михайловна.
— Май нейм из Шурик, — ответил я.
— А я где? — спросила она опять же по-английски.
В рифму по-английски не получилось. И я поведал заученным в детстве текстом из домашнего задания, что я — Шурик, что мне двадцать пять лет, и я живу в столице Российской федерации, городе Москве. И что этот город — самый лучший город на земле. И попросил даму помочь вытащить тело шпиона из секретной комнаты.
Освобожденная от пут Зинаида бросилась мне на грудь и снова принялась содрогаться в рыданиях. Теперь уже — от радости. Я гладил ее по спине, и все не мог решить, кто из нас навлек на нее все эти беды и переживания. Я, или все-таки Шурик?
Трофимыча я хотел было подвесить за руки на крюк, как того урку, но передумал. Вдруг как окочурится, а он, наверняка, много знает. Еще ничего не понимающей Терезе Мей или Лиз Трасс, попавшей в грузное тело воспиталки, я посоветовал сидеть тихо, обещая, что помощь скоро прибудет. Но не уследил за Зиной, и Раиса Михайловна прилично так огребла от нее киянкой по башке. Но поскольку воспиталка все еще была в шлеме, обошлось малой контузией.
Я запер обоих шпионов в гараже и собрался домой. У ворот остановился. Тело сторожа Степаныча обнаружилось за будкой, около пожарного гидранта. К счастью, тело было живо, только спало. Рядом валялась тряпка с сильным запахом хлороформа. Разбуженный сторож хлопал очумелыми глазами, и на ногах стоял нетвердо. Вдвоем мы кое-как собрали разбитый телефонный аппарат, замотав его изолентой. Услышав в трубке гудки, я немедленно набрал домашний номер Николая Ловчева и все ему объяснил. Без особых подробностей, но главное сказал и место указал. Николай выслушал молча и просто ответил:
— Выезжаю.
Ключи от гаража я оставил сторожу.
Мы ехали на Букашке по ночной Москве, но теперь я уже не гнал. Охота была разбиться в дтп после всего перенесенного. Зина, еще всхлипывая порой, рассказывала, как подлый Збишек обещал отвезти ее на закрытый кинопоказ и познакомить с иностранным режиссером. А сам завез куда-то на окраину и сдал ее какому-то хаму с жирной уродкой. Они ее связали и обращались ужасно!
Я примерно так все себе и представлял, но думал совсем о другом. Во-первых, о том, что как-то это все поучилось неправильно. С нарушением законов жанра. Если это финал, то коварный злодей должен был подробно объяснить, как он хитро все устроил и всех надурил. Понятно, что на станции юных техников я был у Трофимыча под присмотром. И что это он все маячки на Букашке «сжег», и разговоры мои по телефону, наверняка, подслушивал. И следил за мной на своем «Москвиче» тоже он. Но как он, зараза, устроил, что меня в кружок с института перевели? Хитрая шпионская операция?