Тут зазвонил телефон.
— Шурик, ты где пропадаешь?! — услышал я взволнованный голос Дуба. — Целый день тебе звоню!
— Брось трепаться. Я всего на пару часов в гараж отъехал.
— Отъехал он. Тут такое творится, а он отъехал!
— Да что творится? Ты толком говори.
— Да Лопух твой доклад прочитал. Теперь кипятком писает. Требовал поставить твой доклад первым. Потом передумал и поставил последним. Настоял! Соображаешь?
Я, признался, что не соображаю.
— У Лопуха — нюх на сенсации! В общем, будь готов. Оденься цивильно, чтобы был как огурчик. Понял? Давай, старик, не подведи!
— Погоди, а где и когда все это будет? Я про конференцию.
— С дуба рухнул? Не, Тимофеев, такие провалы в памяти — это уже серьезно. Тебе точно к врачу нужно.
— А без полезных советов из журнала «Здоровье» можно?
— Можно, но с тебя причитается. Завтра, в актовом зале. Начало в десять. Если будешь последним — значит, на трибуну поднимешься примерно в час. Ферштейн?
— Натюрлих, — ответил я и положил трубку.
Я открыл шкаф, быстро нашел костюм. Он был один, так что выбирать не пришлось. Правда, имелся еще клетчатый пиджак, но выглядел он совсем по-пижонски. Для серьезной конференции явно не подходил. А костюм был черный, строгий, видимо, свадебный, даже засохший белый цветочек в петлице имелся. От цветочка я избавился, начал искать рубаху и галстук. Нашел все в единственном экземпляре. Видимо, тоже осталось со свадьбы. Туфли, видно, тоже были свадебные и чуть жали. Судя по идеальному состоянию, надевали их единожды.
Нарядившись, посмотрел на себя в зеркало. Годится, только брюки узковаты, как у стиляги. А тут в моде вроде клеш. Но так в целом — ничего, сойдет. За внешний вид можно быть спокойным.
Остаток дня я провел в изобретательстве и размышлениях. Размышления были следующие: значит, Шурик здесь не одинок. Герои рязановского «Гаража» также имеют место быть и живут здесь своей жизнью. Но «Гараж»-то гораздо более позднего года выпуска. Там даже «Жигули» присутствуют. А их ведь еще нет. Или уже есть? На дорогах сегодня точно не видел. Кажется, именно в 1970-м их и стали выпускать. Как и новый «Москвич». Может, не зря меня именно в семидесятый забросило?
Хлеборезку я сделал из старой разделочной доски, двух листов жести и кухонного ножа, который пришлось хорошенько наточить. А вот с тостером я помучился. И даже привычно спускался разок вниз с лестницей для восстановления пробок. Так что пришлось еще и блок предохранителей вставлять в распределительную коробку в коридоре. Зато бывший утюг теперь не только тосты румянил, но и жарил хитрые бутеры с тонко нарезанными помидорами и яйцом. Ими я и решил Зину вечером побаловать.
Супруга явилась, как и обещала, поздно. Сразу после программы «Спокойной ночи, малыши». Я за неимением выбора сию программу посмотрел, ибо по второму каналу показывали скучнейшую оперу с зазываниями. А больше каналов не было. Всего два. Пришлось смотреть «Спокойной ночи». Кукольные свинья и заяц с живой тетей Валей сначала призывали детей умываться и чистить зубы утром и перед сном, а потом показали мультик про Мойдодыра. Мульт — прям хоррор какой-то для подрастающего поколения. Вот что может подумать ребенок, если увидит оживший умывальник, выходящий из маминой спальни?! Чуковский точно был маньяком!
Шла уже прощальная заставка с «Глазки закрывай, баю-бай», когда в дверь позвонили.
На пороге стояла Зина, с привычным букетом в руках. От нее приятно пахло подаренными мной духами, а букетик был так себе, хиленький.
— Представляешь, я ключи потеряла, — заявила она с порога, чуть не плача. — Лезу в сумочку, а ключей нет. Точно помню, что утром в сумочку клала, а теперь нет…
Мы прошли на кухню, исследовали содержимое сумочки детально. Ничего похожего на ключи не нашли. Зато обнаружили за подкладкой золотое кольцо. Оказалось — обручальное.
Зига взвизгнула, повисла у меня на шее.
— Шурик! Здорово как, да?! Ты помнишь, как я плакала, когда его потеряла. А оно здесь.
— А с чего оно в сумке оказалось? А не на пальце? — спросил я резонно, показав свой палец с кольцом.
— Шурик, ну мы ведь с тобой договаривались, да? Я — человек искусства, театр — мое все! Я ради него пожертвовала всем! Наукой, карьерой, даже именем! Думаешь, легко жить под сценическим псевдонимом? Это дома у мамы я — хорошая девушка Лида. Лидия Тимофеева. А на сцене, на экране я — Зинаида Багрянская.
— И какое отношение это имеет к обручальному кольцу? — не понял я.
— Тимофеев, ну сколько раз можно повторять, — сказала Зина, надевая кольцо на безымянный палец правой руки. — В сценических кругах — свои правила. В театре женщина — не жена. А в первую очередь — актриса! Актриса с обручальным кольцом на пальце, ты где такое видел? Наверное, просто сняла кольцо перед съемкой. Или режиссер какой знаменитый на репетицию к нам зашел. Обычно я в гримерке на блюдечке оставляла, а тут, видно, в сумочку положила. Вот и закатилось. Только я тебя, Тимофеев, не понимаю. Если ты хочешь загнать меня на кухню, борщи варить…