Ну не полчаса, а минут пять, если учесть время моего очухивания.
— Опыты с электричеством нужно ставить на работе! А дома электрическую энергию нужно использовать исключительно в мирных целях! Предупреждаю вас!
Кажется, этот монолог был в фильме, почти дословно. Шурик там сильно возражал, а я вдруг решил повиниться, склонил голову, прижал руку к груди.
— Уважаемый товарищ Бунша, простите великодушно! Больше не повторится, обещаю…
Кажется, подобного ответа управдом не ожидал, собираясь застращать меня путем обращения в компетентные органы. Он недоверчиво на меня посмотрел, погрозил пальцем, но ничего не сказал. Так со своей папкой и направился к выходу из подъезда. А я закрыл щиток, прихватил лестницу и собрался уже двигать к лифту, когда услышал за спиной шаги.
В подъезд вошел… Жорж Милославский собственной персоной!
Глава 3. Ху из ху
Жорж едва не столкнулся с Буншей, чуть отступил, прищурился и укоризненно покачал головой.
— Что же вы это творите, товарищ управдом?
Я пригляделся. Нет! Совершенно не Жорж. Артист тот, а человек — другой. Слесарь! Как все-таки одежда меняет человека! На слесаре была потертая рабочая роба, а не щегольской вельветовый пиджак с шейным платком. И в руках у него пошарпанный фанерный чемоданчик с разводными ключами и прочим инструментом. Но главное — выражение лица совсем другое. Не уверенно наглое, как у Жоржа, а какое-то нагловато слесарское.
— Это что же получается? — продолжил слесарь. — Вы издеваетесь? Вызвали, загнали в подвал, я воду перекрыл, насос подключил, а он — не работает! Смотрю, а у вас там света нет! Я без света работать не нанимался.
— Товарищ Афанасий, дорогой вы мой, — кинулся к слесарю Бунша. — Ну, войдите в наше положение! Целый подъезд без воды! Есть свет! Есть! Вот, смотрите!
Бунша подбежал к стене, щелкнул выключателем.
— Видите, все горит, все светит. И лифт работает. Сделайте одолжение, куда же мы без вас?! Это же ваш долг!
— А долг, между прочим, платежом красен, — многозначительно почесал шею слесарь. — Вас много, а я, между прочим, один.
— Так не извольте сомневаться, товарищ Борщов! Будет красен долг, очень даже красен! — пообещал Бунша и повлек слесаря в сторону двери. Видимо, в затопленный подвал. Напоследок погрозил мне кулаком.
Не Жорж, а Афанасий Борщов. Он же — Афоня. Как же запутанно здесь все устроено!
В раздумьях я вернулся в квартиру. Получается, если это и комедия, то, отнюдь, не одна. Хотя «Афоня» — комедия грустная. Скорей уж — драма. Ну, Бог с ним, слесарю — слесарево, надо определиться — кто здесь я. Чем я конкретно здесь занимаюсь?
Я выдвинул ящик стола, принялся рассматривать документы. Ну да, паспорт на имя Александра Сергеевича Тимофеева, 1945 г. р., прописанного по адресу Москва, ул. Новокузнецкая 13, кв. 20. Штамп о прописке относительно свежий, видно, я тут новосел. И все остальное на его же имя: комсомольский билет с отметками о взносах, профсоюзный билет московского политеха, удостоверение народного дружинника, почетного донора, картонный прямоугольничек водительских прав с физией Шурика в очках.
Права — это хорошо. Но интересно, есть ли у Шурика машина? Кажется — имеется. В углу ящика обнаружились две связки ключей. Одна — точно от машины с вытесненными буквами «ЗАЗ». «Запорожец», однако. Вместе с ключом висел на цепочке вытянутый эбонитовый цилиндр, похожий на авторучку. Че за фигня?
Вторая связка — ключи от гаража. Один совсем простой от навесного замка, второй — длинный, хитрой такой конструкции. Интересно, где этот самый гараж находится? Помимо этого, обнаружилась куча справок, квитанций, жировок. Видимо, всеми хозяйственными делами в семье занимался именно Шурик. Ну да, Зина — натура творческая, ей не до квитанций. Обнаружилась также сберкнижка на 325 рублей. Я постарался вспомнить порядок цен в это время. Точно помню, что позвонить стоило 2 копейки, проехать на метро — пятак, бутылка водки — 3.62. Значит, на свои сбережения я могу купить порядка девяноста бутылок водки. Хоть упейся!
В куртке во внутреннем кармане лежал потертый бумажник. В нем червонец с Лениным и мятая трешка. И еще горсть мелочи рубля на полтора. Также в кармане имелась записная книжка с телефонами. Я пролистал, посмотрел имена-фамилии. Ничего знакомого. Да и откуда?
Так, и чем мне теперь заняться? Кажется, я здесь надолго.