Тут гусыня гакнула, словно намекнула, что обещание запомнит и проследит. Ей досталась корочка с горбушки.
Выпили, закусили лимончиком. Хорошо, но мало.
Дома я первым делом пошел на кухню и полез в холодильник. Бутылка вискаря, полученная от Шпака, была уже ополовинена. Напиток большей частью пошел на успокаивание Зинаиды от разных стрессов, коими жизнь актрис, как известно, щедро наполнена. Вот и я хотел налить себе от стресса, когда увидел на стекле рядом с яркой наклейкой тонкую красную полоску. Нанесена, кажется, губной помадой. Что? Зинаида пометила уровень остатков вискаря? Чтобы я тихонько не отпил? Да она с ума сошла?! Это же я добыл вискарь! Захочу и выпью! И никто мне не указ!
Я взял бутылку и… тут же поставил обратно. А потом и вовсе убрал в холодильник. Потому что я слишком его хотел. И в голове была какая-то не привычная мне сладкая осоловелость. И я уже понимал, что если я сейчас выпью, то остановиться уже не смогу. Шурик не сможет. Да, разум в нем мой, но все остальное — его.
Нет! У меня серьезные проблемы, и никакое бухло эти проблемы решить не поможет. Даже — наоборот. Я вот лучше чайку с лимончиком. И сразу менять личинку у замка. Или нет, лучше завтра с утра. А то Зина дверь не откроет.
Из подъезда донесся звук открываемой кабинки, звякнули ключи, открылась дверь. На кухню вошла Зина. Без цветов. Я глянул на часы. Сказал не без сарказма.
— Чего-то ты сегодня «совсем рано». У пана Збышека проблема с авто?
— А, поляк надутый, шляхта недоделанная, — махнула рукой Зина. — Как учуял, что жареным запахло, сразу в пространстве растворился.
«Жареным запахло»? Так Зина в курсе про мои дела? Если так, то удивила! Я ожидал совсем другой реакции. Ну, если не с битьем посуды, то с аудиоэффектами в виде рыданий — точно. А тут — даже улыбается.
— Правдоруб ты мой, — сказала Зина, усаживаясь мне на колени и ласково гладя меня по голове. — Меня сегодня в профком вызвали. Девки-то еще вчера про тебя сказали, так что я готова была к любым сюрпризам. Ну и… Не видать нам Польши, как своих ушей. Сказали, что польская сторона выдвинула неприемлемые условия, так что гастролей «Кабачка» не будет. Но мы-то понимаем, что откуда…
Я почувствовал, как на руку капнуло. Зина плакала. Плакала из-за меня. Так что я не только Шурику жизнь здесь напрочь испортил, я мечту Зины — как коту под хвост.
— Ну и ладно, — Зина резко встала, глаза ее мигом высохли. — Чего я там у пшеков не видела? Магазины? Подумаешь, магазины. Зато мне режиссер новую роль предложил. Ставить новый спектакль будем. С Хазановым. Слышал про такого? Молодой парень, талантливый. Работает конферансье в оркестре Леонида Утёсова. Сегодня первый прокат был с распределением ролей. Так что еще поживем, Шурик…
Пока Зина принимала ванную, я забрался на антресоли и извлек пишущую машинку. Древность-то какая! На ней, видно, еще первые декреты советской власти печатали. Работает ли? Я смахнул с нее паутину, поставил на стол, вставил новую ленту. Пару раз стукнул пальцем. Вроде работает. Только буква И западает.
Я почти закончил печатать обоснование по электромобилю, когда Зина явилась из ванной голая в бигудях. Хлопнула в ладоши, сделав темно, и поволокла меня на супружеское ложе.
Утро, кофе, тосты. Я наскоро перекусил, кофе с тостами поставил на столик у тахты. Зине сегодня на работу к обеду, пусть уж выспится. Правда и кофе остынет, и тосты. Надо что-нибудь придумать.
Провел ревизию в холодильнике. Надо бы чего-нибудь пожрать прикупить, а то в морозилке одни пельмени и курица. Что с мороженой курицей делать — просто не представлял. Я кинул курицу в сумку, прихватил листок с напечатанным обоснованием для Егорыча и двинулся на выход. Черт! А замок? Совсем забыл. В принципе, поменять личинку в замке -- дело десяти минут. Посмотрел на часы. Ладно, успею!
Прицепил новый ключ Зине на связку.
Почти бегом отправился к овощному магазину. Егорыч меня терпеливо ждал в своей инвалидке. Был наряжен в строгий черный пиджак с орденом Славы на лацкане. Видимо, действительно, в министерство собрался. Я вручил ему листок, он проглядел, аккуратно поместил его в папку, завязал тесемки и уехал.
Я же зашел в магазин, раскрыл сумку, положил перед Оксанкой курицу и денежную трешку.
— Девушки, выручайте.
— Опять брат? — хохотнула Оксанка.
— Жена, — признался я. — Она у меня актриса. Чем кормить — не знаю.
— Зато мы знаем уже, — крикнула из склада Настюха, показывая свежеснесенное яйцо и ласково гладя гусыню. — Вот ведь хитрец, скрывал, на ком женат, скромник. Хорошо хоть Егорыч — разведчик, сразу все выяснил, товарищ Тимофеев. Мы для пани Катарины такой ужин забабахаем! Мы ни одного «кабачка» не пропустили. Деньги свои убери. Но с тебя автограф на фото. Для обеих!