Артисты вели себя шумно и свободно. Пани Зося спела песенку под гитару на польском. Чего-то там про ярмарки. В отличие от творческой интеллигенции Шпак все еще молчал, пожирая глазами пони Монику. Та, в костюме совершенно невероятной зебристой расцветки и в шапочке-таблетке с вуалеткой такое внимание к себе заметила и вовсю кокетничала, пытаясь его расшевелить. Но Шпак только улыбался. А вот Лопух, тот сразу в театральной компании освоился и даже затеял спор с Гималайским, чего-то там про тонкости преферанса. Оказалось, оба — заядлые картежники. К их спору присоединился Пан Профессор. Даже договорились «расписать пульку».
Наконец, Зина посмотрела на часики на своем запястье и подала мне знак. Я метнулся к столу и незаметно включил магнитофон на запись. Микрофон я заранее укрепил на люстре. Шпак опомнился и застрекотал камерой. Пан Ведущий встал, одел на лицо проникновенную улыбку и сказал:
— Друзья мои. Пани и панове. Не уверен, посчитал ли кто, сколько стульев в этой уютной комнате? Я подскажу…
— Неужели тринадцать? — подала голос пани Моника.
— Точно! Ровно тринадцать! А потому я объявляю… кабачок открытым! С этой минуты никаких товарищей, только пани и панове. Поприветствуем новых гостей кабачка!
Он повернулся ко мне и глубокомысленно представил:
— Пан Аспирант. С детства мечтал стать ученым, ибо ученье — свет. С тех пор спит только с включенным светом.
— Привет, пан Аспирант! — нестройных хором поприветствовали меня артисты.
Ведущий подошел к Шпаку, легонько чокнулся с ним бокалами:
— Пан Дантист. Хранит в тумбочке ожерелье из зубов своих любимых клиентов. Каждый вечер встает перед зеркалом и надевает его на шею, чтобы пересчитать свои победы.
— Привет, пан Дантист! — поприветствовали Шпака завсегдатаи кабачка громким смехом. Тот встал и раскланялся.
Ведущий подошел к Лопуху. Чокнулся и с ним.
— Пан Ученый. Прочитал почти всю большую энциклопедию. Потому что спрятал в одном из томов сто злотых, и забыл — в каком именно. Давно бы получил Нобелевскую премию, но никак не может решить, на что ее потратить.
— Привет, пан Ученый! — поприветствовали гости Лопуха.
— Пан Импресарио, — остановился пан Ведущий около Збышека. — Знает всех знаменитых артистов. Считает, что они обязаны ему своим успехом. Потому что не он вел их дела…
— Привет, пан Импресарио.
Представление было закончено, теперь гости не только выпивали и закусывали, но и рассказывали интересные и смешные истории из театральной жизни, или просто травили анекдоты. Вот это мне понравилось. Особо «театральная пуля», что отлил пан Директор:
— В Горьком было, давали «Грозу». Актриса, что главную роль играла, ну вы ее все знаете, достала всех в театре. Зазвездилась. Премьера. Финальная сцена, героиня бросается в Волгу, то есть — со сцены в театральную яму. И вот, бросилась она в Волгу, но… дна достичь не может. И давай ее «на волнах качать», туда — сюда, вверх-вниз. Потому что мы под сцену батут подтащили — взяли взаймы у знакомых циркачей…
Дружный хохот, даже Шпак пришел в себя и заулыбался. Снова принялся щелкать фотоаппаратом.
Анекдоты были, что говориться, «на грани». Но особой крамолы и критики существующего строя не было. Да, Никите Хрущеву досталось, вот его не жалели. И кукурузу ему припомнили, и очереди за хлебом, и реформу денежную. Про Брежнева — ни слова. Да и не за что вроде пока.
Из анекдотов мне понравился тот, что рассказал Лопух: «Конкурс скрипачей в Италии. От СССР участвуют маститый маэстро и молодой скрипач. Выступают. В итоге маэстро — второй, скрипач — какой-то пятидесятый. Третий от конца. Вечером встречаются в баре. Маэстро чуть ли не плачет от огорчения. Молодой удивляется, мол, ну и ладно, подумаешь — второй. Это тоже круто! Но маэстро в горе: „Понимаешь, занявшему первое место завтра разрешат сыграть на скрипке самого Паганини!“ „Ну и что? — удивляется молодой. — И что в этом такого?“ „Боюсь, ты не поймешь, — говорит маэстро. Даже не знаю, с чем сравнить. Ну вот, если бы тебе дали выстрелить из револьвера Феликса Дзержинского!“
Дружный взрыв хохота. Всем все ясно, и вроде никакой крамолы. А я вдруг вспомнил, что квартира, скорее всего — на прослушке.
Пан Ведущий снова предложил выпить и сразу объявил очередной большой перекур. Мужчины ломанулись на балкон, я нажал кнопку паузы на магнитофоне. Настя и Оксана собрали со стола опустевшую посуду, я решил им помочь, забрал собранное в стопку, прошел на кухню, вывалил тарелки в мойку.
— Пан Аспирант, вам помочь? — раздалось у меня за спиной.