— Доброе, доброе… Милада рассказала мне вчера, что ты ей тут наговорила… Осуждаешь нас?
— Не моё это дело…
— Вот-вот, не твоё… Со своим миэром для начала расберись… Гэйелд никогда бы не позволил поднять руку ни на кого из нас! А твой… супруг, чуть не убил тебя!
— Да, не позволил бы… Только темницу… И ребёнка отобрать у матери! — громко ответила я, вставая.
— Что ты несёшь такое, чужачка? Дети и матери — священны… Для этого колдуны и берут столько жён, чтобы иметь много детей… Ведь мы, тенни, можем иметь лишь по одному ребёнку… Да и не всегда такой ребёнок будет наследовать Дар колдовства от отца…
— Значит, колдуну нужны дети?
— Да! И не тебе, пришедшей из мира, где женщины могут родить своему супругу сколько угодно детей, осуждать наши нравы! Хотя, и теперь тебе повезло: от миэра ты можешь зачать и выносить двоих! И у тебя уже есть двое! Четверо, чужачка! Ты действительно Избранница Вена!
Столько восхищения было в голосе женщины, когда она произносила эту речь, что я, умываясь, невольно заслушалась!
— А я-то думала, в чём моя избранность… А тут, оказывается, всё просто!
— Не просто, не просто… Гэйелд не стал бы так носиться с тобой, лечить жену врага, женщину, что предала его в чужой земле, если бы было так всё просто… Но он пока мне не рассказал всего… Видимо, время ещё не пришло…
Я посмотрела на неё и спросила:
— А Вы сами… Родили уже дитя от Гэйелда?
— Пока нет… Милада — первая из нас, кто понёс… Мы надеемся, что теперь Вен благословит нашу семью чадами, и мы все порадуем супруга детьми… Верховному Жрецу нужны наследники! А Трофану — правители!
— Понятно… — в моей голове промелькнуло, что Гэйелд захватил с собой Миладу явно с прицелом заделать ей детишек… На душе опять стало плохо, тревожно… Неужели же я не смогу уговорить сестру вернуться со мной в Аданию? К отцу и племянникам? Потом моё внимание привлекло моё отражение в воде.
Я сильно похудела, мои щёки впали, нос сильнее заострился, а губы стали казаться просто громадными на таком худом лице. Только теперь мои волосы стали не мышино-серыми, а получили пепельный оттенок из-за множества белёсых прядей, проскальзывающих в моей шевелюре. Я выхватила одну из них.
— Что это? — спросила я вслух, и голос Северис мне ответил:
— Это? А-а-а… Это — седина… Гэйелд так и не смог убрать… Видимо, твоя невесёлая жизнь заставила так рано поседеть волосы…
— Краска… Есть краска?
— Краска? Ты шутишь…
— Нет…
— Краской пользуются только маркитантки и девицы из таверн… Ну, ты понимаешь!
— Нет, не понимаю…
— Порядочная, — она выделила голосом это слово, — порядочная женщина на Вензосе никогда не будет красить волосы!
Мне оставалось только ответить:
— А-а-а… понятно… — я повторялась. — Есть расчёска?
— Вот, — Северис подала мне гребешок, — хочешь, дождись сиделку. Она расчешет тебя!
— Нет, спасибо… Предпочитаю сама!
— Мы ждём тебя на обед в нашей столовой! Сиделка тебя проводит! Хватит тебе есть в одиночестве. Все хотят познакомиться с сестрой нашей Милады!
— А Гэйелд? Он будет?
— Нет, он с нами не обедает… Да и ужинает он со всеми только по праздникам…
— Тогда ждите, приду…
Но мы не успели договорить, как в дверь постучали.
— Входи! — ответила за меня Северис. И в дверь вошла женщина в возрасте и простой одежде. Это, скорее всего, и была обещанная мне сиделка.
— Там господа… Хотят видеть нашу гостью, госпожа Северис…
— Разрешить им? — вдруг поинтересовалась у меня женщина.
— Да, пусть заходят, — мне самой стало интересно, кто там такой, что решил навестить меня. Женщина приоткрыла дверь и что-то сказала. Дверь распахнулась, и в комнату вошли герцог и комендант.
— Господа, — сказала Северис, — я оставлю Вас!
А мне вдруг захотелось, чтобы она осталась! Но я промолчала, стоя и глядя прямо перед собой. Пошевелиться я не могла, боясь, что откаждого моего движения начнут трястись руки или подгибаться колени.
— Тибо? — вдруг заговорил герцог. — Здравствуй, Тибо…
Мужчина сделал несколько шагов ко мне и неверяще уставился на моё лицо.
— Какая ты…
От его взгляда мне тут же захотелось исчезнуть из комнаты, но я стояла и смотрела прямо перед собой, не двигаясь и ничего не отвечая.
— Господин Томарик, — тихо проговорил Тренган, — давайте дадим вашей кашани время, чтобы прийти в себя, выздороветь…
Комендант хотел уйти и увести герцога, это было видно, но мой супруг не собирался уходить просто так.
— Тибо, ты простишь меня? — спросил он, подходя ко мне ближе и ближе.