— Смонни… Мой мальчик… Он никому не говорит, что я — его мать… Стыдно ему… Возьмите! — и она опять протянула мне кошелёк. — Или брезгуете взять мои деньги? Не волнуйтесь, это я домик в городе продала, а не тем самым местом заработала…
Я не успела ничего сказать, как она впихнула мне в руку кошель и убежала, слегка прихрамывая. Я хотела её позвать, но не помнила имени.
— Тибо! Давай сюда! Где ты застряла? — и пошла мыть руки, готовясь к операции, решив, что вечером отыщу её и отдам деньги.
Перед ужином я спросила у одной из работниц, где обитают известные всем солдатам дамы и отправилась в их жилище. Две каморки прямо в здании казарм, только с обратной стороны, со стророны стены форта, нашлись мной не сразу. И в одной из них раздавались определённые звуки. Шлюхи работали.
Я постояла, постояла, и решила постучаться всё-таки в другую дверь, за которой мне показалось, что стояла тишина.
— Ну, кто там ещё? Дождитесь очереди! — закричал мужской голос, на что я ответила:
— Эта комната Темпоры Домарик?
— Нет! Соседняя! — перед моим носом сразу открылась дверь, и я увидела лицо смутно знакомого мне солдатика. Он однажды приходил с чем-то лёгким к нам. — а что, эта старая шалава заразила кого-то? Так и знал, что с ней что-то не в порядке!
— Нет, — ответила я. — А вот эта…
— Вот гадина! — выскочив из дверей, солдатик начал застёгивать мундир. — Вы же вылечите меня, госпожа? Просите, что хотите!
— Успокойтесь, э-э-э…
— Мирор!
— Успокойтесь, Мирор! Я пошутила… Эти… работницы регулярно проходят осмотр и были в последний раз вполне здоровы! А теперь извините… У меня дело к Темпоре…
— Додж! Выходи! Кобель старый! Тут избранница герцога пришла! У неё дело к этой старой шл… Извините, госпожа Тибо! — закричал во всё горло мужчина.
— Ничего! — звуки за второй дверью затихли, и оттуда вышел импозантный седовласый солдатик. Он раскланялся со мной, и я опять постучала в дверь.
— Входите! — и я вошла в эту обитель порока. Комнатушка была скромной, но чистой. Лишь небрежно заправленная кровать указывала на то, что тут недавно происходило. — Чем могу служить?
Женщина я вно нервничала.
— Вам не стоило сюда приходить…
— Позвольте решать это мне, Госпожа Темпора, — и я вынула из кармана формы кошелёк и положила его на кровать. — Мне не нужны деньги за мою работу… Вернее, мне нужны деньги, но не от Вас… Комендант заплатит мне и так…
Я немного приукрасила действительность, но нужно же было что-то говорить!
— Но, как же… Мой сынок… Он жив только благодаря Вам, госпожа!
— Не выдумывай! — резко ответила я, и осмотрела ещё раз комнату: в лицо женщине смотреть мне не хотелось. Вдруг какая-то деталь показалась мне то ли знакомой, то ли странной, выбивающейся из моего восприятия мира. Я потрясла головой. Но чувство узнавания никуда не проходило! — Купи на эти деньги парного мяса и печень, и приготовь для своего сына рагу! Это ему пойдёт на пользу!
И я уже собралась уходить, как женщина упала передо мной на колени и запричитала:
— Правду говорили… А я, старая дура, не верила! Вы — святая! Простите меня, что усомнилась!
— Прекратите немедленно! Встаньте! — я подняла её с колен. — Я — не святая… А лечить людей — моя любимая работа! Любимая! Понимаете? — я встряхнула Темпору.
— Да-да! — женщина мотала головой в такт своим словам. — Только прикажите! Всё для Вас сделаю!
— Ничего мне не нужно, спокойной ночи! — и я опять взглянула на комнату. На столике возле окна лежала кучка из медных и серебряных монет, а в ней — моя серёжка!
Я медленно подошла к столу.
— Откуда это у Вас? — и я показала на серьгу.
— Так, притащил кто-то… расплатился… Только зачем мне одна серьга? А золота в ней так мало, что даже перекупщик брать её отказался. Да и камень там не настоящий, а стекляшка…
— А можно я её возьму? Вместо тех денег?
— Конечно… Кому она она нужна? Одна серьга…
Мне! Она была нужна мне! Я уже простилась с этим артефактом, дарованным самой Адой, но вот судьба сама привела меня к этой женщине и вернула серьгу! Значит, мне скоро предстоит вернуться обратно!
Я схватила свою добычу и быстрым шагом покинула казарму.
Раненых с каждым днём становилось всё больше. Я ужасно уставала, но мне грело сердце то, что теперь я могла спокойно вернуться домой!
Только моё возвращение каждый день откладывалось.
То мне просто требовался ещё день, чтобы долечить сквозную рану, то я пообещала медикусу, что помогу ему при сложной операции. Либо я принимала роды у горожанки с тяжёлой формой беременности. Так пролетело ещё шесть дней, и я поняла, что уже почти увязла в этих людях и этом месте. Если бы не физическая тоска по родным, то я бы всё-таки рассмотрела вариант своей жизни здесь, в мире Вена! Дома моя жизнь была очень спокойной, монотонной, расписанной по часам. В форте же я чувствовала, что меня постоянно стало накрывать чувство азарта, интереса, к людям, своей профессии, разным случаям. А так же я увидела, как поменялось отношение ко мне всех этих людей: я стала для них уважаемой женщиной, лекаркой. Со мной советоваливась, меня благодарили, мне преклонялись…