— Что это? — спросил вдруг меня супруг, когда я укладывала себе на колени салфетку, не глядя в его сторону.
— Что?
— Что за сумка, Тибо? Ты что, опять собралась бежать от меня? Уже не смешно…
— Нет, господин Томарик, — ответила я, стараясь всё же не смотреть на герцога. И лицо у него было, будто он наелся протухшей каши, а после моих следующих слов его перекосило ещё больше! — Я просто уже боюсь оставлять свои вещи где бы то ни было в форте. Они постоянно пропадают! А это — подарки Первого жреца Гэйелда Симарика и его жён, которых я лечила… И они, почему-то, оказались на свалке! Можете себе представить?
В это время вошёл нек с маленькими мисочками для мытья рук. Ополоснув пальцы, я вытерла их об салфетку и продолжила:
— Как Вы считаете, господин Кольфеной, стоит ли отыскать тех, кто выкинул туда мои вещи и наказать их? Помнится, что за несовершённое мною преступление меня чуть не убили… А тут преступление на лицо: воровство вещей супруги герцога и главнокомандующего!
Муженёк, в это время сделавший глоток вина, поперхнулся и закашлял. Нек стукнул ему по спине. Но герцог отмахнулся от него, вытерев рот салфеткой и отшвырнув её, взмахом выпроводил Нека из комнаты.
— Прекратите строить из себя…
"Кого?" — захотелось спросить мне, но я благоразумно промолчала, увидев, что герцог ужасно зол и раздосадован. Видимо, я вела себя не так, как он предполагал. И мне захотелось запрыгать от того, что я его довела до бешенства, но решила всё-таки немного потерпеть до того момента, как я уйду отсюда, из этого будуара, где, как я поняла, герцог любил встречать своих любовниц.
Картины с обнажёнными красавицами на окнах, низкий и широкий красный диван с подушками в углу комнаты, странные приспособления на стенах, о назначении которых я могла только догадываться, всё это давило на меня, лишая покоя. Но моё настроение пока оставалось хорошим, но не лишающим меня благоразумия.
— Неужели не понятно, что это я выкинул твои вещи на помойку, Тибо? — донеслось до меня.
— Что Вы… — и тут до меня дошёл смысл слов герцога.
— Я и ни минуты не думал, в отличии от своего адьютанта и нашей поварихи, а также этих безмозглых вояк, что были приставлены к тебе, что ты погибла. Тот семейный кристалл, увидевшей в тебе мою кашани, точно указывает на смерть предначертанной пары, начиная светится фиолетовым.
И он вынул из кармана проклятый предмет, подхватил его за цепочку и покачал над столом, дава мне с ненавистью насмотреться на абсолютно прозрачное сияние драгоценных граней. Потом спокойно положил его обратно в карман, и я перевела дух. Настроение всё равно портилось, и поэтому решила больше не притворяться, изображая послушную жёнушку.
— Замечательно, — сказала я, вставая, — просто замечательно! Благодарю Вас, господин Томарик, за обед, но мне уже пора…
— И куда же ты собралась, драгоценная моя? — с усмешкой завил мне мой муженёк-мерзавец. — Ты же ничего не съела…
— Аппетит пропал… Знаете ли, бывает такое! — и я сделала шаг из-за стола.
И тут, словно ураган налетел на меня: герцог схватил меня за рука и дёрнул куда-то вниз, грубо усадив обратно за стол.
— Нет, уж, милая жёнушка, ты сядешь обратно и выслушаешь меня! Мы должны разобраться во всём сегодня! Иначе завтра прибудет мой брат-король и разведёт нас уже в Храме Вена-Вершителя! Он терпеть не может неверных жён, а ты для него — одна из них! — шипел супруг мне на ухо, не выпуская мою руку из своей железной хватки. — Но так как ты — единственная женщина, способная выносить и родить мне наследника, свободы ты всё равно не получишь, а станешь моей фактической рабыней, как принято здесь в заморских странах!
И он тут отпустил меня и, громко выдохнув, сел на своё место. Вошёл Нек. Я попыталась приподнять пострадавшую руку, но лишь поморщилась.
— Прошу меня извинить, немного погорячился, — заявил этот гад, а я думала, как я буду брать приборы левой рукой, ведь правая не поднималась. Нек лишь покачал головой, глядя на своего хозяина, но тот жестом опять отослал его прочь. — Ты должна понять, Тибо, что у тебя лишь один выход — смириться со своей ролью и побыстрее родить мне ребёнка, и тогда ты получишь свою долгожданную свободу!
— От кого свободу? — буркнула себе под нос я.
— Ты это о чём?
— От кого свободу? — повторила я уже громче и подняла взгляд на герцога. Тот в ответ также прямо смотрел на меня. — Свободу от своего дитя? А если получится девочка, сколько попыток мне придётся сделать, чтобы Вы заполучили своего наследника? И как Вы могли не подумать о том, что я не захочу бросить своё чадо, свою кровиночку на кого-то чужого и уйти? А если останусь и дальше жить с Вами, то как же Ваша большая любовь Осталия? Вы думаете, я смогу ужиться с нею не то, что в одном доме, а даже в одной крепости? — я упёрлась здоровой рукой об край стола и привстала. — В таком случае, я когда-нибудь её убью… Или она меня… И поверьте, герцог, это будет не из-за ревности! Слишком уж много она получила власти в Вашем доме, не являясь, по сути ни кем здесь!