В довершение всего Огородникова вызвали к начальству с отчетом, и он поплелся по коридору, как побитая собака. К счастью, процедура не заняла много времени, и через полчаса, получив порцию ценных указаний, он уже топал обратно, где его ждала очередная новость.
Запыхавшийся Булавинцев провозгласил:
— Александр Васильевич, только что сообщили из управления, им звонила какая-то женщина в жуткой истерике и заявила, что ее подругу увез маньяк в синей иномарке!
Глава 36
Все хорошо, что хорошо кончается
Светлана открыла глаза и увидела собственную ногу, подвешенную на каком-то диковинном приспособлении.
«Что это со мной такое?» — подумала она и поискала глазами остальные части собственного тела.
Слава Богу, очертания второй ноги угадывались под простыней, что касается рук, то они тоже имелись в наличии, правда, левая из-за гипса напоминала кокон гигантской, в любую минуту готовой к вылету бабочки. Насчет головы можно было не беспокоиться: она звенела, как колокол, что, впрочем, только подтверждало факт ее целостности и сохранности.
— По крайней мере, я жива, — философски заключила Светлана.
Теперь она могла себе позволить произвести осмотр жизненного пространства, в котором она волею неумолимых обстоятельств оказалась. Посмотрев направо, она не увидела ничего, кроме хромоногой тумбочки и окна. Слева обнаружилась кровать, на которой спала женщина в цветастом халате и кого-то ей живо напоминала. Не было сомнений, это Ольга, но с ней-то что случилось.
— Ольга! — позвала Светлана.
Ольга моментально привстала, посмотрела на нее расширившимися глазами и сказала:
— Господи, проснулась наконец!
При этих словах лицо ее осветилось счастьем, что, с точки зрения Светланы, было совершенно непозволительно, если судьба Кати оставалась неясной. О Кате, как казалось Светлане, она не забывала даже в продолжение своего долгого сна, хотя совершенно не помнила, что, собственно, ему предшествовало, а еще точнее, способствовало.
Ольга наклонилась над ее кроватью и зачастила радостным шепотом:
— Врачи говорят, что все будет в порядке… К счастью, переломы закрытые… Возможна только частичная амнезия, ну, в смысле, потеря памяти… Тебе нужно побольше спать и восстанавливать силы.
— Какое, к черту, спать! Что с Катериной? И вообще, чего ты здесь разлеглась, когда твоей дочери три дня нет дома?
— Пять, — подозрительно улыбаясь, поправила Ольга.
— Что? — Светлана от возмущения тряхнула головой, от чего колокольный звон в ушах усилился.
— Я хотела сказать, что прошло уже пять дней, с тех пор как Катька исчезла, и два, как она нашлась, — спокойно пояснила Ольга. — Твой Ремезов ее разыскал.
— Ты серьезно? — Светлана почувствовала головокружение, но оно почему-то было приятным.
Ольга кивнула.
— Я требую доказательств! — У нормальных женщин слезы всегда наготове, и они уже медленно текли по Светланиным щекам.
— Тебе же нельзя волноваться, — встревожилась Ольга.
— Вот и не заставляй меня — предъяви Катьку, — почти беззвучно произнесла Светлана.
Ольга приоткрыла белую дверь, из-за которой сразу же показалась круглая Катина мордашка. Глаза ее были серьезны в соответствии с важностью момента.
— Все, — сказала Светлана, — теперь я буду спать дальше. — И сразу же утонула в зыбкой пелене забытья. Переход из яви в сон произошел так быстро и непринужденно, словно кто-то опустил полог и отгородил ее от реальности…
Когда она проснулась в следующий раз, то чувствовала себя намного бодрее, хотя по-прежнему из всех недавних событий помнила лишь то, что Катька пропала, и то, что она нашлась.
Ольга сидела на кровати рядом и размешивала ложечкой в стакане какую-то розовую жидкость. Увидев, что Светлана открыла глаза, она поднесла стакан к ее губам и предложила:
— Попей, это клюквенный морс, очень полезная вещь.
Светлана отпила глоток, и приятная кисло-сладкая влага смочила горло. Она отпила еще и сказала:
— То, что нужно, а то я чувствую себя рассохшейся кадушкой для засолки огурцов.
Ольга тихо засмеялась.