Полный стресса день можно сравнить разве что с её последним романом. Молодой человек с перспективной должностью и лоском метросексуала ловко избежал продолжения отношений, длившихся несколько полных невысказанных мечтаний лет. Впрочем, никто не обещал свадебных колоколов. Вика утешала себя тем, что регистрация в ЗАГСе, без пышной свадьбы, её раздутое эго не устроит. А счета за дизайнерскую кухню продолжали приходить каждое восьмое число…
Обёрнутая в белоснежное широкое полотенце, Маша вышла и уселась на разобранную постель. С мокрых прядей, небрежно заколотых сзади, по её спине стекали тоненькие струйки воды.
Маленький телевизор негромко передавал новости. Родная речь создавала ощущение обыденности происходящего. Если бы не шум реки, доносившийся с балкона и душный запах благовоний, можно было бы забыть, что они не дома.
Несмотря на тяжёлый день, Вика поймала себя на мысли, что думает о цвете волос подруги: перед поездкой та оттенила пряди медным, а сейчас от краски не осталось и следа.
Девушка жалела о совместном путешествии: понятия об удовольствиях и развлечениях у них оказалось полярно различными. К тому же, Маша какая-то дёрганая в последнее время! Трудно им будет общаться. Вроде бы Вика должна поддерживать пострадавшую, но ощущение лживости ситуации её не оставляло. Может, Маша всё спланировала, хотела привлечь внимание того мужчины?
– Прости, что напугала, - промолвила жертва, не меняя позы. По покрывалу расползалось мокрое пятно, струйки, сбегающие с волос, превращались в капли.
– Так что там случилось?
– Не знаю. Плохо стало, очнулась уже под водой. Думала - всё
"Я тоже", - мысленно добавила Вика.
– Спать хочется, – бесцветным голосом вымолвила чудом выжившая. Полотенце полетело на пол, Маша, позёвывая, натянула на обнажённое тело намокнувшее покрывало. Вика удивилась: ещё утром она вроде не была такой худой!
Через пару минут она услышала мерное дыхание подруги и, аккуратно ступая, приглушила свет до полумрака.
Убедившись, что Маша крепко спит, вышла на балкон. Ночная прохлада заставила запахнуться. Тусклая лампочка привлекла крупных насекомых. Низкий плетёный столик и два кресла приглашали присесть. Захватив из комнаты минералку, Вика уселась лицом к шумящей воде.
Неширокая река несла свои быстрые волны куда-то мимо. События дня и ночной пейзаж настраивали на философский лад. Сидишь на балконе, как в первом ряду партера. Перед тобой оркестровая яма и вот она, сцена. Из партера всё видно; кажется, сам участвуешь в спектакле, но тот заканчивается, герои счастливы или, наоборот, остались глубоко несчастны, а ты выходишь с чувством сопричастности чужой истории, будто сам её прожил. И только со временем, став заядлым театралом, приходишь к осознанию, что прикоснуться к страсти - это еще не испытать её и сопричастность - не равна опыту.
"Невесёлые мысли", – усмехнулась Виклина. Полупустой стакан с поднимающимися пузырьками остался скучать на столике. Девушка, устало поднявшись, скрылась в комнате.
Белая плотная штора отделяла мир природы от их уютного, но искусственного мирка. Сидят люди в номерах как в сотах. Вика погасила свет и долго смотрела из глубины комнаты на реку, которая продолжала катить мимо мутные волны, равнодушно скрывая тайну спасения и смерти. Совсем как Ра-река.
***
Шум реки заставил Машу открыть глаза. Она твёрдо решила: больше никаких купаний!
Память услужливо возвратила к вчерашним событиям. Всё, что было до момента погружения, девушка помнила хорошо. Как плыла в прохладной воде, отстав от группы, Голос с приказанием быть наготове. Что дальше? Будто стёрли память.
Солнечный луч робко заглянул в комнату, остановившись у порога. Было раннее утро, почти восемь, но уже начало парить. Эта поездка продолжала напоминать Маше командировку: вечный страх не успеть, комок в груди, словно встроенный будильник. Вика не признается, но испытывает схожие чувства.
Подруга недовольно бормотала во сне, повернувшись спиной к балкону. Полупрозрачная штора слегка колыхалась от лёгкого ветра. Вика продолжала спать, а может, просто притворялась, не хотела разговаривать?