–Что ты вмешиваешься!
– Вадим, какая разница, кто это сделает? – Казимир старался говорить спокойно. Это злило ещё больше. Кем он себя возомнил? Хозяином?
– Я сказал сделать ей. Немедленно! Она не уйдёт, пока не закончит!
– Ты же понимаешь, что ей тяжело физически! – не отступал упрямец.
– Не спорьте! Я всё сделаю. Вадим прав, - Малуша положила конец посягательству на его власть.
Слава Богам, она ещё не растеряла остатки разума! Вадим пристально смотрел за тем, как шумно выдыхая, она взяла поднос с тремя литровыми пакетами. Переведя дух, надрезала все разом, видимо, желая закончить быстрее. Вид у неё и впрямь был нездоровый. Вадим знал, что её часто тошнит, но не считал это проблемой. Раньше женщины в поле работали, там же рожали - и ничего. А Малуша просто преувеличивает недомогание и отлынивает сейчас, когда времени в обрез. Или хочет спихнуть всю работу на дурачка Казимира!
Если бы она попросила Вадима, он бы милостиво разрешил ей отдыхать больше, но она не просила. Пусть же и вкалывает наравне со всеми!
Следующие мгновения показались Вадиму кадрами замедленной киносъёмки. Он отчётливо видел, как Малуша, вздрогнув, выронила поднос с последними пакетами крови. Тот перевернулся и шмякнулся на землю с глухим звуком. Красная тягучая жидкость обдала ему ноги. В нос ударило дурманяще-тошнотворным запахом. Даже свет, казалось, стал приглушённее. Повисла тяжёлая тишина.
Вадим наблюдал как посторонний, застыв на месте. Что теперь будет? Боковым зрением он заметил, как Малуша согнулась пополам, залив кровавый пол содержимым желудка. Казимир суетился вокруг неё. Малуша облокотилась на его руку, испуганно озираясь вокруг. Вадим же стоял на месте, как приговорённый к казни. Запасов крови больше не было.
Суета казалась ему ненужной и глупой. Уже ничего не исправить и не объяснить! Остаётся ждать. Один вопрос бился в нём: кого накажут? Малушу пожалеют, как обычно; Казимир просто стоял рядом. Виноват он. На лбу выступила испарина. Только бы дали шанс! Вадим снова внутренним зрением увидел труп рабочего с вытекшими глазами и Олега с раздавленной головой. Сердце заколотилось, как бешеное. Существа молчали, игнорируя мысленные призывы и просьбы о пощаде. Боль взорвала голову изнутри. Началось!
Онемев, он наблюдал, как Малуша согнулась пополам, как упала на колени. Как Казимир пытался поднять её и отнести к выходу. Как она кричала не своим голосом, держась за живот. Он очнулся и со смесью облегчения и жалости кинулся помогать Казимиру. Малуша, одурев от боли, обводила мутным взглядом растения и кричала бессвязно, тоскливо и пронзительно, как раненая белуга из мультфильма детства. Она осела на пол, сжалась на расползающемся под ней красном пятне, будто Дюймовочка в центре диковинного цветка. "Орхидеи", – автоматически подумал Вадим. В лице Малуши - ни кровинки, её кожа стала мраморной и покрылась холодным липким потом. Казимир что-то кричал ему, показывая на выход, но Вадим не слышал, словно был контужен. Повинуясь инстинкту более, чем разуму, обхватил невесту руками и попытался поднять. Тело Малуши отяжелело, широкая юбка намокла, за ней тянулся кровавый след.
Вадим почувствовал, что слабеет, у него закружилась голова. Он оглянулся в поисках Казимира и не сразу нашёл его. Тот оглушённо смотрел по сторонам и пошатывался.
Малуша обмякла на руках, отчего ноша стала непосильной. Ещё помедлить значило погибнуть всем вместе. Сердце заколотилось сильнее, грозя разорвать грудную клетку и убежать, не дожидаясь хозяина.
Вадим двинулся в сторону двери. Стало холодно, ноги были залиты липкой жижей. "Она замедляет меня", – пришла мысль то ли о Малуше, то ли о крови, намочившей джинсы.
– Не бойся, - спокойно произнесли Существа внутри его головы. И тут же вернулась какофония звуков: стоны Маши, мычание Казимира и собственный крик. Он видел перед собой только дверь с надписью: выход. Она стала единственной целью и смыслом. Он дошёл, сжимая Малушу в объятиях не для того, чтобы спасти, а, скорее, чтобы иметь повод сбежать.
Порывистый ветер теребил ветви деревьев, принося пушистый тополиный снег. Тот лез в глаза, уши, нос, словно чужеродный агент, облепил его ноги и мокрую юбку Малы. Вадим рухнул на колени, как подкошенный автоматными очередями. Он аккуратно положил Малушу на зелёную траву и зарыдал от облегчения. Он спасён, он ни в чём не виноват! Цвета вокруг стали ярче, воздух чище, вечер красивее. Он спасён – билась в горле мысль, изливаясь слезами на землю, по которой он и дальше будет ходить.