Маша, устав таращиться в потолок, присела. Вчера, после спасения, всё было как в тумане. Они пропустили оплаченный массаж… Укол совести заставил взглянуть на спящую. Светлые длинные волосы разметались по подушке, покрасневшие плечи, нос и щёки, должно быть постоянно болят. Недостатки алебастровой кожи. Когда Вика успела так обгореть? Ещё вчера и следов не было. Осознав затаённое чувство превосходства, Маша почувствовала, что краснеет снова.
– Как себя чувствуешь? - голос подруги заставил её вздрогнуть и вернуться в реальность. Вика сонно позёвывала, прикрывая рот ладонью.
– Нормально. Прости, испортила тебе отдых.
– Забудь, – отрезала Вика.
Накинув халат, Маша вышла на залитый солнцем балкон. При свете дня вода выглядела мирно, как просто красивая река. Кажется, прыгнешь с балкона – плюхнешься в холодную воду, и через пару минут ноги ступят на другой берег, покрытый высокими, раскидистыми деревьями, стоящими плотным строем, как перед армией врага на поле боя. Шум воды успокаивал.
Вика, уже одетая в легкие шорты и хлопковую рубашку, картинно потягивалась, словно её кто-то мог увидеть. Широкополая соломенная шляпа кофейного цвета прикрывала покрасневшее лицо девушки.
– Потрясающий вид... – протянула Маша, уютно устроившись в плетёном кресле.
– Не уверена. Так что вчера было?
– Не знаю. Ушла под воду, еле выплыла. Я же говорила…
– Серьёзно?
Тон Вики, непривычно агрессивный, заставил их обменяться враждебными взглядами.
– Что ты хочешь этим сказать?
–Артистка, – усмехнувшись, Вика скрылась в глубине комнаты.
Настроение у Маши испортилось. Солнечное утро стало вдруг её раздражать. Голова тяжелела. Отдых, к счастью, стремительно катился к концу.
***
На обратном пути автобус останавливался на водопадах, заброшенной железнодорожной ветке времен Второй мировой, а Маша мыслями бродила далеко. Все казались чужими, будто прозрачная плёнка натянута между ней и остальными: всё видно и слышно, но как под водой. Пережитый стресс заставил многое переосмыслить.
Вадим, мужчина, заговоривший с ней на берегу сидел в автобусе на задних рядах, но Маша могла бы присягнуть на чём угодно, что он сверлил её взглядом. Не восхищенным, как тогда, а другим, с затаённой угрозой… Вика отдалилась и тоже находилась по ту сторону, вместе с остальными. Недаром говорят, что пережившие потрясение, начинают по-новому смотреть на знакомых, всё переоценивая. Вроде ты всех знаешь, а словно среди чужих.
Вика, сидевшая рядом, прикрыла глаза и делала вид, что спит. Маша ей совсем не верила.
***
Усталость дала о себе знать: Маша еле переступила порог номера. Уже стемнело и с широкой террасы доносились весёлые крики и гомон толпы на разных языках, словно внизу было вавилонское столпотворение. Отели напротив и мини-бары зажглись кричащими неоновыми вывесками на ломаном английском, тайском и смешном русском.
В номере было прохладно и темно. Вика вставила карту в слот. Освещенная комната уже не выглядела таинственно. Несмотря на уборку, вещи, брошенные ими на кресла и кровать Вики, так и остались валяться. И какой смысл оправдываться, что девушки спешили, что автобус приехал раньше назначенного часа, а гид из холла названивала на местный телефон, желая поторопить туристов!.. Впрочем, возможно, горничные вообще не размышляют ни о о постояльцах, ни об их аккуратности. По крайней мере, оставленные на кровати доллары или баты гасили возможные недовольство.
– Я в ванную, – устало пояснила Вика.
Маша кивнула. Разобрать сумку и полить гигантею - две мысли, бьющиеся в усталом мозгу. В голове больше не было Голоса, но это ещё ничего не значило. Шум воды из ванной мешал Маше думать. Оттягивая момент общения с фаленопсисом, неторопливо, с внешней заботой и внутренним ощущением неизбежности, она достала из сумки мокрое полотенце и грязные вещи. С улицы доносился смех и женские визги. Запахло затхлым бельём.
Не глядя, девушка направилась в угол комнаты, туда, где стояла тумба с ненавистным уже цветком. "Добрый вечер!" – произнесла она негромко, но ответа не последовало.
Вздохнув глубже, Маша подняла глаза и вместо выдоха непроизвольно задержала дыхание: гигантея пропала!