– Ты называешь нас-с-с гигантеей. Люди любят давать всему свои названия. Мы же зовёмся Орхидами.
Быстро мотнув головой, Маша поняла, что она всё-таки безнадёжно больна. Желая убедиться в своём полном одиночестве, девушка отдёрнула шторы: орхидеи в несколько рядов и ярусов спокойно дремали, как куры на жёрдочках. Четверо выкинули толстые цветоносы, как руки, тянущиеся вверх по воткнутым палочкам. Бутоны налились, словно зреющие виноградины.
Гигантея — упитанный ребёнок с толстыми листьями — чуть отличалась от остальных в свете фонаря, даже не имея цветоносов. Так смотришь на подозрительный объект и находишь подтверждение своих страхов, даже если до этого не обратил бы на знаки никакого внимания.
– Что, нравлюсь? Ну тогда полей меня!
Верхняя пара листьев чуть дрогнула, Маша зажмурилась: всё-таки у неё шизофрения? «Довела себя, называется. В Интернете посмотреть надо бы».
– Вот и познакомились.
–Как ты можешь говорить? Я ведь слышу тебя, – робко спросила Маша. Остатки сна окончательно выветрились. «Нет, быть этого не может!»
– Да, ты меня слышишь. Можешь с-с-себя поздравить.
– Но ты цветок! – она вздрогнула и отошла на пару шагов. Полная луна и фонарь заглядывали в комнату, словно зловеще ухмылялись.
– Что от этого меняется? Можно ведь посылать информацию в виде мыс-слеформы. Нам даже не обязательно отвечать, дос-статочно подумать.
– Спасибо. Мне привычнее вслух.
– Как знаешь. Нужна твоя с-служба. Мы дорого за неё заплатим.
– Я утром вас всех сразу замочу в тазике, – пятясь, Маша уселась на краешек дивана. Глаза девушки, не отрываясь, следили за подоконником: казалось, если отвести взгляд - огромный хищник спрыгнет оттуда. Маша, оцепенев, не сдвинется с места; а назавтра её найдут растерзанной Вика или эта Лариса!
А если она на самом деле больна шизофренией или ещё чем-то? Может, это она опасна для посторонних?
– Мы не монстры! Просто другой вид разумной жиз-зни!
– Я не хочу ничего об этом знать! — покачала головой Маша и закыла лицо руками.
– Хватит истерик! – тон стал повелительным, не терпящим возражений. – Что ты хочешь за с-службу нам?
– В смысле, что я хочу? - спина Маши была напряжена, пальцы рук сцеплены между собой до хруста в суставах. Она произносила слова, не осозноваяих значения.
– За любую услугу требуется плата, иначе с-сделка не состоится.
– Что вас от меня надо? — простонала Маша. — Чтобы я вас полила?
– Завтра нас польёшь. Это дело терпит. Количество мозговых волн превышает предел прочности. Спи!
На Машу накатила волна усталости, будто кто дал по голове. В глаза хоть спички вставляй. Не задёрнув шторы, она рухнула на диван. Одеяло осталось лежать на полу бесформенной грудой.
Голос внутри головы сказал с издёвкой: "Два дня!".
***
Недовольно морщась, Маша протирала глаза. Её разбудил писклявый звук будильника.
В незашторенные окна проникал свет, нагревая стол с закрытым ноутбуком. Майское утреннее солнце придавало комнате легкомысленно-пасторальный вид. Самое лучшее с утра в одиночестве — не выходя из постели, как следует потянуться с непроизвольным мычанием и зевнуть. Без светских приличий отдаться первобытным инстинктам зверя на лежбище. Сегодня из ритуала девушку выбила тяжёлая мысль: орхидеи.
Воспоминания о прошедшей ночи заставили резко присесть. На часах было без двух минут десять. Задев коленом туалетный столик, Маша даже не ойкнула, погруженная в раздумья.
Пять ромашек качнули головами, тонкие искусственные стебли слиплись. На автопилоте она симметрично расставила их внутри узкого горлышка так, чтобы каждая смотрела в свою сторону.
"Пить!" – требовательный призыв заставил вздрогнуть и бросить опасливый взгляд в сторону окна. Солнечное утро было обязано прогнать ночные тени! Но почему-то этого не сделало.
Выбросить всю так тщательно собираемую коллекцию? Жалко. Каждый из них – память о недолгой любви и мечтах. Не в цветах дело, в голове. Её не выбросишь.
Словно в подтверждение, та взорвалась болью, перед глазами запрыгали мушки, дыхание застряло в груди, в горло вонзились мелкие иголки. И захлюпало в носу, защипало, во рту стало солоно, как от крови. Маша схватила платок, лежащий рядом с подушкой, и прижала к лицу.