– Я должна вам признаться, что согласилась на встречу не только ради вас.
– Вы не обязаны мне ничего говорить.
– Мне хочется отплатить за вашу откровенность своей. Последнее время навалилось и накипело разом. Лада мертва, Вика недоступна. Взяла отпуск за свой счёт.
Маша из-под опущенных ресниц наблюдала за реакцией. Олег на секунду отвёл взгляд в сторону. Этого было недостаточно, чтобы укрепиться в подозрениях, но и полностью их отбросить не получилось. В глубине души она понимала Виклину: мужчина интересный, обходительный и богатый, тут и штамп в паспорте не остановит. Такой, верно, не захочет причинять боль, значит, связь будет длиться долго. Маша вспомнила Павла. Они были чем-то схожи: он так и не ушёл от жены, хотел, чтобы все были довольны. Но так не бывает.
– Вы знаете Виклину?
– Немного. Жена с ней дружила. Видел пару раз. А что?
– Ничего. Просто подумала…
– Подумали, что я причина её отсутствия?
– Нет, конечно.
– Вы неискренни, Малуша. Это видно.
– Простите, вы правы. У нас в отделе ходят слухи.
–А вы верите? – по лицу Олега пробежала судорога, но он тут же взял себя в руки.– Три дня назад моя... жена… повесилась! Вы пришли по заданию коллектива? Чтобы потом обсудить насколько сильно я скорблю? Тогда прошу меня извинить.
Олег вскочил, по его щекам и шее поползли красные пятна.
– Прошу вас, простите мою бестактность.
– Впредь не оскорбляйте меня подобным! – выпалил он, присаживаясь. – Думаю, самое время перейти к сути.
Маша, запинаясь и краснея от стыда, пересказала в общих чертах разговор с Ладой, упомянув и про подозрения покойной.
Олег слушал, буравя собеседницу взглядом, словно желал проникнуть в потайные закоулки её памяти. Маша ощущала это подозрение, хотя не понимала его причину. На стол поставили медовуху в маленьком бочонке и две кружки, похожие на пивные. Олег наполнил обе до краёв, стекло мгновенно запотело.
Маше было жарко. Виной тому лето или рассказ, но хотелось пить, пригубить прохладный напиток, от которого тянуло погребом и ягодами. Вот только Олег не спускал с неё тяжёлого взгляда, а самой предложить было неловко.
Тягостный рассказ закончился, Олег молчал, погрузившись в свои, должно быть, скорбные мысли. Маша ускользнула в туалет, ей хотелось умыться и дать вдовцу время осознать то, что она так путано объясняла, будто лгала. Ей было стыдно перед ними обоими. Лада больше не нуждалась в запоздалом сочувствии, ныне же она обязана найти слова утешения. Плёнка отчуждения, в которую закуталась Маша, порвалась. Она испытывала облегчение: холодная вода освежила лицо, а сегодняшний вечер - душу. Вернулось сочувствие.
Медовуха пилась приятно, будто крепкий квас или сладкая брага. Алкоголь всё-таки ударил девушке в голову: собеседник напротив казался ей всё симпатичнее и, помимо желания его подбодрить, возникло иное. Маша списала накатившую чувственность на очередное любовное фиаско. То, что у них было с Вадимом, называлось как угодно: сотрудничество, соучастие, постельный союз, но не семья. Он воспринимал её как средство для достижения целей, терпимый довесок и никогда не слушал вот так, ловя каждое слово. Важен был не Олег, как таковой, а просто внимающий собеседник, не забывший, что она - ещё и привлекательная молодая женщина.
Олег улыбался, выдумывая немыслимые поводы, чтобы продолжить распитие. Кружки пустели и вновь наполнялись. Маша перестала считать количество выпитого.
Язык и ноги слушались, ум и глаза оставались ясными, а желание её разрасталось, грозя снести все условности и стыд.
– Мне пора, – сухо произнесла Маша, вклинившись в рассуждения Олега о жертвенности Лады как смысле её жизни, её миссии.
– Я отвезу.
– Я сама. Здесь недалеко.
– Малуша, простите мою настойчивость, но я должен убедиться, что вы добрались до дома. Уже темнеет.
Маша глянула на мобильный: два пропущенных от Вадима. Задержалась она дольше, чем планировала: почти десять.
– Я позвоню, и жених меня заберёт.
Она даже не будет сегодня против БДСМ, может, так они лучше поймут друг друга. Или он научится видеть в ней равноправного партнёра. Телефон Вадима был выключен, Маша была уверена, что неспроста.