Ноздри щекотал запах бекона и омлета, доносящийся из кухни. Голова была тяжёлой, но обошлось без похмелья. Даже пить не хотелось. Она была голодна во всех смыслах: прежде всего не хватало теплоты, ободрения, чтобы кто-то обнял или сжал руку и произнёс: "Ты справишься". Никому не доверять - хорошее правило для шпионских историй, но разрушительное для психики в обычной жизни. И да, хотелось взаимной любви. Бескорыстной и безусловной.
Всё время прятаться невозможно, пришла пора явить себя Вадиму и новым хозяевам, чтобы вечером опять нырнуть в крепость и думать, планировать, пока сон не спутает мысли, принеся краткосрочное забытьё.
Словно вор, крадучись, она дошла до кухни. Вадим стоял спиной, колдуя над шипящей сковородкой, и усердно делал вид, что не слышит шаги Маши. Он хранил вчерашнюю обиду, которая отпечаталась в резком движении его рук, мешающих омлет и жареные кусочки мяса.
"Вперёд", – зашипел Голос. Девушка вздрогнула. Она забыла: здесь начиналась Их территория. Хорошо, что не успела надумать лишнего. Мысли стали гладкими, лубочными, поддельными.
– Проходи, я почти закончил, – сказал Вадим, не оборачиваясь.
Маша робко присела на край стула, стараясь выказать преданность. Вадим молчал, и это настораживало. Но больше всего то, что он разложил дивно пахнущий семейный завтрак по тарелкам.
– Приятного аппетита!
– Спасибо!
– Я сделал чай с лимоном, как ты любишь.
– Я сама бы могла.
– Мне не тяжело.
Он говорил любезно, но подчёркнуто холодно. Значит, впереди буря.
– Я вчера задержалась.
– Заметил, – хмыкнул Вадим.
– Никак не могла отделаться от скорбящего. Он так долго рассказывал про покойную: видно, что очень её любил.
Она пыталась всеми силами погасить недоверие. Убедить и себя в том числе, что всё было так, как она говорила. Вчерашний вечер - просто обоюдное недоразумение. Олег перенервничал. Как бы то ни было, ей было его жаль.
– И что, утешать вдоввца надо было именно тебе?
– Я понимаю, ты злишься. Я бы тоже злилась на твоём месте. Прости, что не отвечала на звонки. Мы заговорились, там было шумно. Это больше не повторится.
– Он был так красноречив, что ты потеряла сумку?
– Я оставила её в ресторане. Сегодня же заеду и заберу.
– Уже забрали.
Маша поперхнулась и вскинула на него удивлённый взгляд.
– Что?
– Принесли к воротам. Домработница нашла и отдала мне.
– Это невозможно.
– Я тоже так думал, – Вадим не смотрел на неё, терзая бекон ножом и вилкой с таким усердием, будто сражался с быком на арене корриды. – Он проводил тебя?
– Подвёз.
– И вы страстно попрощались?
– Конечно, нет! Что за глупости ты несёшь! – Маша ещё не договорила, как поняла, что зря начала лгать. Он определённо что-то знал. Но сказать правду, которая выглядела, как неумелая попытка прикрыть блуд, было бы не лучше.
– Сегодня утром я получил по электронке с неизвестного адреса. Полюбуйся!
Через стол он швырнул ей листы, разлетевшиеся по кухне. Она подняла один: распечатанное на принтере фото, где Олег привлёк её к себе, а она запрокинула голову. Снято было метров за пятьдесят, и, если бы она не знала, то никогда бы не подумала, что дама сопротивляется. Остальные фото, надо думать, не лучше.
Кто это прислал? Спрашивать бесполезно: Вадим не скажет или соврёт. Ясно одно: у неё появился ещё один враг.
Маша начала было объяснять и приукрашивать, а со стороны выглядело, должно быть, будто изворачивается. Вадим мерил кухню шагами, нахмурив брови. Маше хотелось пересказать всё как можно подробнее, некстати она упомянула подозрительное отсутствием Виклины. Вадим, резко развернувшись, залепил наотмашь оплеуху. Голова затрещала. От неожиданности Маша вскрикнула, схватившись за щёку.
– Довольно врать!
Во все глаза уставилась на перекошенное лицо, нависшее над ней. Левый глаз его покраснел, это выглядело страшно. Ей почудилось, что весь Вадим превратился в злобную, ненавидящую маску, которая вот-вот заполнит кухню и проглотит её.