– Я не жертва. И не оправдываю Вадима. Я ему чуть не изменила.
– Зачем же вы с ним живёте?
Казимир говорил без обиняков, в списке его достоинств было что угодно, но не тактичность. Иногда нужен такой человек, способный в момент острого волнения рубануть правду-матку с плеча, чтоб прошлась она через всё тело током и перезагрузила разум. Подобные моменты бывают в жизни пару раз, в остальное время Казимир всех раздражал, некстати ляпнув неудобную истину.
– Что ты пожелал у Них? – начала издалека Маша. Авось, поймёт. Нет, куда там! Намёков он принципиально не видел.
– Денег.
– Банально. Продавать душу, так задорого?
–Я не верю в душу. Я люблю Их.
– Мы все Их любим. Иначе бы нас не выбрали, верно?
Казимир молчал. Маша любила с ним общаться, он говорил то, что не принято; это волновало, как любой запрет. В ответ она тоже была честна с ним.
– Я выбрала мужа и двоих детей. Прежде всего, мужа. Семью. Вот и получила.
– По губам.
– В том числе.
–Зачем же хотела изменить? – Казимир повернулся, его осуждающий взгляд заставил Машу опустить глаза.
– Он меня не любит, понимаешь? Я пожелала мужа, и получу его. А любовь для Голоса не существует. Да и как заставить любить?
Было неэтично обсуждать с ним семейные отношения, но Маше хотелось отомстить. Её подбадривало немое сочувствие Казимира.
– А того любишь? – в вопросе будто была заключена шаровая молния. Скажешь - и она поразит тебя.
– Нет. Жена у него повесилась. Он неправильно понял мои слова утешения.
Отголоски того жара напомнили о себе томлением в груди. Сопротивлялась она из чувства долга. Унижать себя - так унижать.
– Но я была не против. Не знаю, почему ушла.
– Зачем вы всё это мне говорите?
– Потому что плачу честностью за честность. И потому что не могу это сказать Вадиму.
Опять повисла тягостная пауза. Казимир неотступно смотрел ей в лицо, будто тоже хотел прочитать мысли. Маша огляделась: около столов с детками они одни. Никто не услышит, кроме Голоса. Но ему на чувства жрецов плевать. Маша посмотрела прямо в глаза мужчины напротив.
– Почему ты выбрал деньги?
– Тогда я ещё не был знаком с тобой.
Маша хотела отомстить Голосу. Теперь она поняла как. Поняла так ясно, что и не требовалась облекать план в мысли прямо сейчас. Тем более, что это было опасно.
***
Все окна были закрыты, стояла духота. В коридоре моргала одна из потолочных ламп, но медсестры на посту привыкли и не обращали внимания. В реанимации всегда пахло потом, страхом и неуверенностью. Кто был в сознании, смотрели в потолок или вздыхали, прикрыв глаза, иногда у кого-либо вырывался стон, и снова всё затихало, кроме приборов, поддерживающих жизнь.
Пост находился прямо в палате, медсестра круглосуточно следила за показателями мониторов. От монотонной работы, как назло, хотелось спать.
Последние трое суток у дежуранток появилось развлечение: гадать о личности новенькой. Той, что выловили из реки, и которая теперь находилась в стабильно тяжёлом состоянии. Бедняжка неудачно нырнула и ударилась головой. Документов при ней не было, кучка аккуратно сложенных вещей на берегу неподалёку намекала, что к реке незнакомка пришла сама. Девчонки придумали версию о попытке самоубийства на почве несчастной любви. Дородная Мстислава Богдановна, опытная медсестра, а ныне, уж лет десять как старшая по отделению, жёстко пресекала тему:
– Цыц, негодницы! Я вам дам! Заняться нечем? Грешно смеяться: Велимир Гудиславович, сказал - вряд ли выживет. Мозг, должно быть, пострадал сильно. Невролога ждут и на МРТ повезут опосля.
Медсёстры замолкали и прятали глаза. Жалко было: красивая девушка. Но заведующий - опытный врач, его прогнозы часто оказывались верными.
Глазные яблоки блондинки постоянно двигались под закрытыми веками, но лицо было безмятежным. Казалась, она видит прекрасные сны, где все её мечты сбылись. По крайней мере, всем хотелось так думать. Её и прозвали - Спящая красавица.