Вадима оскорбило подобное варварство, но он вовремя скрыл это под маской равнодушия. Не мог просто так развернуться и уйти, не отыгравшись. Вадим лелеял план по приобщению Виклины к служению. Прямо объяснить Существа не разрешали, но одобрили его стремление. Однако реакция Виклины разрушила сей стройный план.
Он предпринял ещё одну попытку, отведя её в свой сад. Вика осталась глуха к магии оранжереи и не захотела брать экземпляр домой. В её глазах он читал надежду. И старался дать шанс их отношениям, но отвергнуть Малушу просто так не мог. Это было за неделю до поездки в Тархан. Он уехал один.
Вика перестала брать трубку и не приезжала в отель. Он думал, она остынет, но молчание затянулось. Оно означало: делай выбор или проваливай. Вадим рьяно начал искать причину для устранения Малуши из игры. В глубине души понимал, что девушку приговорят. Жалость закрадывалась в сердце, он отмахивался от неё, как от надоедливой мухи, а она снова возвращалась.
Виклина отключила телефон и взяла отпуск. Это попытка убежать и начать сначала без него. Да это уже стало и не важно. Причин списать Малушу в расход не было.
***
Потекла наша переписка. Она отвечала сначала нехотя, твердила, что это последняя реплика, но я не слушал. И Малуша с упоением начала делиться со мной мыслями: они обрушились на меня неконтролируемым потоком, грозя раздавить словесной пустотой. Я едва успевал направлять их к Сущностям.
Я писал о смысле жизни, проявлял интерес к её мнению, и она расслабилась. Никаких намёков на сближение. Переписка философов.
Я спросил о соратниках по духу, мне прислали грустный смайлик. Сквозь строки сквозила печаль. Как поэтично и грустно, когда друг растворяется в прошлом, а ты пытаешься найти его здесь и сейчас. Значит, Ту пока не нашли. Отрадно.
– Расскажи о себе, – сигнал сообщения вывел меня из задумчивости.
– Я собираю всё красивое и природное.
– Например?
– Воду.
– Серьёзно?!
– Да. Храню в маленьких бутылках. В основном из водопадов или горных рек.
– И много у тебя?
– Треть подвала, – раскрыл я свою тайну. Я обнажился – дело за ней. – А у тебя есть хобби?
– Да.
Экран ждал, но она молчала. Ну же!
– Я орхидеи выращиваю. Фаленопсисы. Знаешь такие?
– Видел. Красивые.
– Тебе нравятся? – меня кольнуло: подвох! Что-то неспроста. Чутьё вопило: нельзя! Но я решился, слишком долго хожу вокруг, Провидение жаждет новой крови или помилования.
– Да. Очень.
На том конце оборвалась связь. Она знает, кто я или просто догадывается? Пора переходить к визитам. Я должен собрать этих троих в оранжерее. Кто-нибудь из них скажет мне правду!
Глава 25. Поиски
В тумане одиночества забрезжил свет. Маша встретила человека, с которым можно просто поболтать. Олег оказался приятным собеседником и, что радовало ещё больше, не делал ей пошлых намёков. Они общались, словно единомышленники, на всевозможные темы, далёкие от жизни за окном. Ей было важно выговориться, не фильтруя образы в голове. Олег отвечал лаконично и по сути. Переписка между ними возобновлялась до десяти раз в день.
Пока разговор не свернул на хобби, всё было гладко, и Маша от души смеялась, читая размышления Олега об энергии воды в разных странах. Он иронизировал над мифами и почитал их одновременно, называл себя ложным фанатиком и воином-миротворцем. Маша открыла в нём способность смеяться над штампами и самим собой. С Олегом было легко и весело, собеседник искренне вникал в её депрессивные посты.
Маша помнила его нелюбовь к орхидеям, покойная супруга упоминала, как он растерзал одну. А девушке недоставало духа так поступить, Маша была пленницей, а Голос стражем. В надежде услышать гадость про Них, девушка пошла на провокацию. После минутного молчания Олег ответил, и от перечитанного ей стало дурно. Может, она уже сходит с ума, и разговора с Ладой не было? Вадим говорил, что под влиянием крови фаленопсисы приобрели силу. Могут они создавать иллюзии? Почему бы и нет.