«Ну и увольняй! Мне уже всё рано. Вся моя жизнь скатывается в бездонную чёрную яму. Продам дом отца, и на первое время у меня будут деньги. А дальше я что-нибудь придумаю», – сочинял план Чарльз под крики босса.
– Что без тебя твоего старика не схоронят? Вы же были не близки с отцом, насколько я помню? А полугодовой отчёт я жду от тебя уже две недели. Поэтому не смей даже рот открывать и просить отгулы! Живо за работу! – скомандовал краснорожий мистер Адамсон, откинувшись на спинку своего кожаного стула и облизав масляную нижнюю губу.
– Я увольняюсь. С меня хватит, – неожиданно для себя вслух промямлил Чарльз.
– Не расслышал, что там пискнул? – злорадно усмехнулся босс и перекинулся корпусом через стол, – Таких никчёмных, бездарных, стареющих сотрудников у меня полный офис. Я с лёгкостью найду тебе замену. Можешь даже не рассчитывать на денежную компенсацию! Проваливай!
Впервые за последние лет десять Чарльз почувствовал себя самодостаточным и независимым, будто цепи, стягивающие его тело так долго и туго, вдруг ослабли. И он твёрдо намерен избавиться от них насовсем.
С идиотской улыбкой на лице под осуждающие, и в тоже время соболезнующие взгляды со стороны коллег, он складывал свои вещи в картонную коробку.
Воодушевлённый Чарльз вернулся домой. Он заранее для себя решил, что не расскажет Миранде про своё увольнение. Не хватало ему потерять этот весёлый запал из-за её многочасовой лекции полной унижений и обвинений.
Зайдя за порог дома с бутылкой ликёра, он прямиком направился к шкафу, чтобы достать самый красивый бокал. Коробку с вещами, он предусмотрительно оставил в машине. Ополоснув многогодовую пыль, он до краёв наполнил бокал и в несколько крупных глотков осушил его. Миранда уже отвезла детей в школу и возилась на кухне, когда вернулся Чарльз. Она отбросила свои дела в сторону и тревожно наблюдала за странным поведением мужа. Для неё было дикостью радостное, даже восторженное настроение Чарльза, учитывая, что утром ему сообщили новость о смерти его отца. Но Миранда выбрала наблюдательную тактику вместо нападения и никак не прокомментировала его действия. У них даже случился секс впервые за последние несколько месяцев.
***
Вечером в четверг Чарльз прибыл в Хартфоршир. По обыкновению моросил мелкий дождь. Сумрачное небо наваливалось на улицу, грозя раздавить. Свет фар от машин размазывался на мокром асфальте. Тусклые фонари едва справлялись со своей задачей. Раскрыв большой чёрный зонт, мужчина направился к мотелю.
Сделав глубокую затяжку «Винстона», Чарльз послал густой клубящийся дым в открытое окно.
«Давно не курил, аж голова закружилась. И почему я бросил? Ах, да… Миранде не нравится запах табачного дыма. А ещё он зловредно действуют на детский организм», – мысленно передразнил жену Чарльз.
***
На кладбище собралось несколько человек. Прячась под чёрными зонтами, они провожали в последний путь Ларри Даумана. Чарльз отводил взгляд от открытого гроба то на измазанные в мокрой земле ботинки, то на серые одинокие надгробия вдалеке. В душе сражались чувство вины и моральные оправдания. Ему было стыдно, что он засунул отца в хоспис, ведь он мог забрать его к себе домой. Миранда, конечно, была против, испугавшись за детей. От душевного больного деда можно было ожидать что угодно.
«Прости, отец, что не был с тобой рядом в последние твои минуты. Помниться, что и ты особо не стремился проводить со мной время, когда я был маленьким. А когда мы переехали в тот мерзкий особняк, ты совсем изменился. Тогда я окончательно потерял связь с тобой» – поймав себя на мысли, что вот-вот разревётся как малыш, Чарльз отошёл в сторону и нервно закурил сигарету.
– Мистер Дауман, примите мои искренние соболезнования, – подошёл высокий молодой человек и протянул ухоженную с идеальным маникюром руку, – Меня зовут Адам Прайс. Я адвокат вашего покойного отца. Вам было бы удобно встретиться завтра в моём офисе? Допустим в час?
– Благодарю, – ответил на рукопожатие Чарльз, – Да, скажите адрес, я подъеду.
Договорившись о встрече с адвокатом, мужчина бросил окурок в сторону и подошёл к гробу.
Морщинистое лицо отца было расслабленно, но на нём всё равно присутствовал отпечаток некого безумства. Чарльз вспомнил их последнюю встречу, когда отец сидел на больничной постели и бездумно пялился в стену, раскачиваясь корпусом вперёд-назад. Его тело было высушенное, словно из него выкачали всю кровь. Глаза выпученные и напуганные, полные страха. Периодами он резко вскакивал и припадал ухом к стенам. Когда Чарльз спросил его, что он делает, старик посмотрел на него с насмешливым взглядом и закричал: «Не слушай его! Не слушай его никогда!». Потом Ларри Дауман упал и начал кататься по полу, нанося себе удары руками по голове и безостановочно повторяя эту фразу, что пришлось позвать на помощь санитаров. Только укол с успокоительным помог остановить его от саморазрушения. Чарльз был впечатлён и напуган после этого визита. Тогда он понял, что ясное сознание окончательно покинуло его отца, уступая место подлинному безумию.