— Мама, да это же просто грабеж! — воскликнул Эгремонт.
— Нет-нет, ты сам предложил — вот и выбирай. Хочешь вон те вазы? — И она указала на практически бесценные образцы старинного севрского фарфора{423}.
— Здесь они слишком к месту, чтобы их беспокоить, — сказал Эгремонт, — а в моем тихом пристанище, где лучшими украшениями служат бронза и мрамор, они будут совсем некстати. Если ты не возражаешь, я бы предпочел картину.
— Выбирай любую прямо сейчас, — заявила леди Марни, — не стану ничем ограничивать твой выбор, кроме вон того Ватто: мне его подарил твой отец перед тем, как мы поженились. Может быть, этот Кёйп?{424}
— Я бы предпочел эту, — сказал Эгремонт и указал на изображение святой, кисти Аллори:{425} лицо прекрасной молодой девушки, лучезарное, но печальное; золотисто-каштановые локоны, длинные и густые, и огромные глаза, темные как ночной сумрак, под бахромой черных ресниц, что осеняла рдеющие щеки.
— А-а! Вот ты какую выбрал! Знаешь, бедный сэр Томас Лоуренс{426} ее просто боготворил. Впрочем, лично я никогда не видела девушки хоть сколько-нибудь на нее похожей; пожалуй, могу ручаться, что и ты тоже.
— Она напоминает мне… — задумчиво начал Эгремонт.
— …девушку, которая пригрезилась тебе во сне, — подсказала леди Марни.
— Пожалуй, так и есть, — согласился Эгремонт, — я действительно начинаю подозревать, что это был сон.
— Вот и славно! Можешь созерцать это видение, пока оно не развеялось, — ответила мать, — а уже завтра ты обнаружишь этот портрет над своим камином в Олбани{427}.
Глава третья
— Посторонние должны удалиться.
— Голосование! Очистить галерею! На выход!
— Какая чепуха! Нет, это просто смешно, просто нелепо! Надо, чтобы хоть кто-нибудь появился! Пошлите в «Карлтон», пошлите в «Реформу», в «Брукс»!{428} Ваши готовы?
— Нет. А ваши?
— Ручаться не могу. Что всё это значит? Верх нелепости! Сколько там депутатов в библиотеке? В курительной комнате полно народу. Все наши разбиты по парам до половины двенадцатого. Остается пять минут. Что вы думаете о речи Тренчарда?{429}
— За нас я не опасаюсь, а вот его мне жалко.
— Вы слишком милосердны.
— На выход, на выход! Посторонние должны удалиться!
— Фитц-Херон, куда же вы? — спросил младший координатор{430} от консервативной партии.
— Я должен идти: я состою в паре; до половины двенадцатого еще несколько минут, но моего напарника здесь нет.
— К дьяволу его!
— Что же теперь будет?
— Господи, да мне-то откуда знать?!
— Подозрительно, не так ли?
— Черт знает что! — тихо процедил сквозь зубы бледный младший координатор.
Звонок, возвещающий о начале голосования, всё не умолкал; пэров, дипломатов и прочих посторонних вывели; депутаты спешили обратно в зал из курительной комнаты и библиотеки; к зданию подкатило несколько лихих кэбов — как раз вовремя для того, чтобы их пассажиры успели в зал ожидания. Двери заперли.
Тайны кулуаров предназначены лишь для посвященных. Через три четверти часа после начала голосования его результат стал достоянием общественности. Кабинет министров победил с перевесом в тридцать семь голосов! Такого позорного поражения оппозиция еще не знала, — а ведь это была проба сил накануне парламентской сессии. Всё пошло не так. Лорд Милфорд отсутствовал, не позаботившись о паре. Мистер Ормсби, договорившийся на этот счет с мистером Бернерсом, так и не явился, и его напарник получил возможность голосовать; первого за это ругали на чем свет стоит, особенно те, кто возлагал определенные надежды на две тысячи годовых;{431} мистер Ормсби ни в чем не нуждался и к тому же имел сорок тысяч фунтов дохода, который выплачивался ежеквартально, а потому принимал возводимую на него хулу с кротостью невинного агнца.
Было и еще несколько точно таких же или похожих неувязок: виги прикатили на голосование лорда Грабминстера в инвалидном кресле: он был без сознания, но выслушал столько же дебатов, что и большинство его коллег. С другой стороны, полковник Фантом не смог явиться в назначенный час: месмерист погрузил его в транс, из которого ему не суждено было выйти. Но роковой в тот вечер оказалась речь мистера Тренчарда против оппозиции: будучи ее представителем, он голосовал за правительство.