Подобные разговоры пробуждают в уме Конингсби стремление к исследованию политических вопросов, из-за чего он проводит долгие часы в итонской библиотеке, открывающей перед ним сокровищницу «исторических знаний, собрание <…> фактов и событий, наглядно отображающих политическое управление» (Ibid.).
В Итоне авторитет Конингсби непреложен — как для его друзей, так и для прочих учеников. Однако сам он, становясь старше, «часто нуждался <…> в дружеском общении с тем, кто был равен ему или превосходил его по интеллекту; кто <…> мог бы укреплять, просвещать и направлять его темный, зыбкий или малоопытный ум» (Ibid.: 139). Именно таким перед девятнадцатилетним героем, когда тот укрывается от дождя на лесной ферме, впервые предстает Сидония. Незнакомец, который, «вероятно, был лет на десять старше Конингсби», сразу же привлек внимание юноши и своей внешностью (высокий лоб, светящиеся «незаурядным умом» глаза), и афористической манерой речи (Ibid.: 141). «Ум его, казалось, был сведущ во всех возможных предметах, взгляды его были сформированы» (Ibid.: 143). Когда впечатленный своим собеседником Конингсби замечает, что человек, обладающий таким умом, несомненно, рожден для героических поступков, незнакомец, прощаясь, говорит: «Действие — не для меня, <…> я приверженец веры, которую исповедовали апостолы перед тем, как последовали за своим Учителем» (Ibid.: 147).
Путешествуя по Англии после окончания итонской школы, Конингсби расширяет круг своих знакомств. Сначала он гостит в герцогском имении, принадлежащем отцу Генри Сидни, и там подпадает под очарование сестер своего друга. Особенно ему нравится беседовать с одной из них, замужней дамой, которая постоянно переводит разговор на его собственные интересы. Как поясняет автор, герой не вполне осознаёт «один из секретов влияния этой женщины <…>: „Говорите с мужчиной о нем самом, и он будет пленен без остатка“» (Ibid.: 174). Там же Конингсби с сочувствием слушает, как Генри Сидни в разговоре с отцом и лордом Эверингеном, своим шурином, нападает на Новый закон о бедных и отстаивает социальные права крестьянства.
Он (Генри Сидни. — И.Ч.) разъяснял герцогу, что сословие крестьян является таким же древним, законным и признанным классом, как и сословие аристократов; что оно обладает четкими правами и привилегиями, хотя их в течение веков всячески попирали, нарушали — и позволили им изжить себя. Он внушал своему отцу, что <…> уложение о церковных приходах в корне подорвано Новым законом о бедных.
В доме отца Генри Сидни Конингсби заводит дружбу с Юстасом Лайлом, молодым человеком, католиком и самым богатым в округе помещиком. В своем имении Лайл «возродил монастырские обычаи» и учредил «раздачу милостыни дважды в неделю» (Ibid.: 161) в соответствии со строго установленной им системой учета материального положения бедных. С Лайлом Конингсби обсуждает состояние партий, вигов и тори, уповая на «великую политическую истину», которая заключается в том, что «правительство <…> нужно любить, а не ненавидеть, тогда как религия должна быть верой, а не формальностью» (Ibid.: 172).
Из герцогских владений Конингсби держит путь в имение своего деда Монмута, в очередной раз посетившего Англию, но по дороге заезжает в Манчестер. Целый день он передвигается по «великому округу труда», «по равнинам, где железо и уголь заменили дерн и пшеницу» (Ibid.: 178) и к вечеру оказывается в городе, «великой столице <…> машин». Его поражают «освещенные фабрики, в которых окон <…> больше, чем в итальянских дворцах, и дымящие трубы, что высотой своей превосходят египетские обелиски» (Ibid.: 179). По пути он встречает одного из промышленников — и с удивлением узнаёт, что Манчестер уже представляет собой «мертвую букву». Промышленник говорит Конингсби, что, если тот желает увидеть действительно «первоклассные заведения», то ему следует посетить предприятие Миллбанка (см.: Ibid.: 182). Юноша следует его совету.
Фабрика, принадлежащая Миллбанку, размещается в «огромном здании из темно-красного кирпича, которое <…> не лишено известной красоты пропорций». На некотором расстоянии от него расположился поселок; он «отличается аккуратностью, живописным характером своей архитектуры и окружен пестрыми садами» (Ibid.: 183). По другую сторону фабричного здания и также на некотором расстоянии от него находится особняк владельца фабрики, построенный по образцу виллы.